Тамара Ростовская: Тетрадь из сожженного гетто (Каунасское гетто глазами подростков)

Сегодня поленилась и не пошла в бригаду. Однако и не стоит идти, потому что не дают ничего пронести. А из-за головки капусты не стоит проделывать такой длинный путь. Лучше помогу дома.

Наконец-то завтра отправляют «Ригу». Все вздохнули с облегчением. Только подумайте, сколько времени продержали людей в кутузке. Многие сбежали, поэтому полагают, что завтра с бригад могут брать людей. Мне немного нездоровится, и мама не разрешает завтра идти, но я заупрямилась и пойду.

Сегодня пошла. День был холодный, но сдельную работу скоро кончили и все время грелись у огня. Я довольна, что сегодня пошла, по крайней мере — пополнила иссякающие запасы продуктов. Брат тоже кое-что приносит. В гетто паника утихла — «Уехала Рига». Снова сможем некоторое время спокойно пожить, пока опять что-нибудь не произойдет.

Приятно лежать в кровати после вчерашнего холодного дня. Я имею привилегию лежать до обеда, и пользуюсь этим на все 100 %. Сегодня распространяются странные слухи: о мирных переговорах и о 24-часовом перемирии, но, увы, умные люди не принимают этого всерьез.

Воскресенье… День отдыха Вити. И опять то же воскресенье, и опять те же ссоры из-за доставки воды, колки дров, из-за хлеба, тарелки супа. Ах, в самом деле, как малые дети. Ни одного дня, единственного дня в неделе, не можем не ссориться.

Сегодня много хороших слухов. Говорят, что Литва получит независимость, но мобилизуют всех мужчин. Говорят, что немцы разбиты под Сталинградом и что они набирают новую армию. Кроме того, сильно бомбили Италию, и началось большое наступление в Африке. Болтают, что создается новое правительство в Литве. Но от всего этого нам не легче.

Ожидаем подтверждения слухов. В городе об этом еще ничего не слышала. Проверка у ворот хорошая, поэтому я использую последние дни в сезонной бригаде. Больше не о чем писать.

Погода замечательная. Солнышко весело улыбается, и его последние лучи как будто хотят согреть нас на прощание. Даже не сравнить с прошлым годом, тогда в это время уже был снег.

Годовщина [14] 28 октября 1941 года в Каунасском гетто была проведена так называемая «Большая акция». Во время этой «акции» угнали из гетто почти 10 000 узников и 29 октября 1941 года расстреляли их на IX форте, расположенном недалеко от гетто. . Нет! Не верится, что так скоро, словно мгновение ока, может промчаться год. Печальная годовщина. Но нельзя жаловаться. Я почти рада, что все это было в прошлом году, что уже произошло то, что должно было произойти. Правда, мы не можем знать, что ждет нас в будущем, но об этом лучше не думать, братцы. Пусть свершится то, что неизбежно, а пока мы довольны куском сухого хлеба и теплой кроватью. Ко дню годовщины сочинила стихотворение «28 Октября».

Вчера принесла колоссально. Несла на своих слабых плечах 20 кг. Сама сейчас не понимаю, как я дошла. Сегодня очень ноют кости, и поневоле приходится лежать в кровати. Но, несмотря на это, я очень довольна.

Сегодня утром была у ворот, но сказали, что не разрешат ничего пронести. Поэтому, желая показаться умной, я вернулась домой. Кроме того, на дворе уже холодно, и мне невыгодно было идти. Но все-таки я просчиталась — вечером совсем не было контроля и все прекрасно прошли. В общем, не о чем писать.

Быстро бегут дни. В гетто поступает много овощей, но уже стали закрывать сезонные бригады. Я подумываю о другой бригаде, но не знаю, стоит ли мне вообще идти: холодно, нет обуви. Впрочем, подумаем.

Быстро мчится время. В ноябре начинается зима. Ее мы не очень-то ждем. Сегодня получили дрова. Работали тяжело, пока все перетаскали. Мы планируем поставить железную печурку, чтобы меньше уходило дров, и чтобы было теплее. Но с топливом, скорее всего, будет тяжело, ибо его хватит только до декабря, а потом… надеемся, что война закончится.

Неприятный день. Меня «отрезали» от бригады и послали на аэродром. Впервые я попала на аэродром. Но это еще ничего — главное, что по возвращении в гетто нас, 8 женщин, без всякой вины посадили в кутузку. Это уже была беда: холодной ночью спать в нетопленом помещении, лежа на голых нарах. Лежала, прислушиваясь к урчанию в животе. Камера была битком набита. В углу стояла параша. Ужасная вонь не позволяла сомкнуть глаз. Эту ночь я никогда не забуду. Лежу за двойной решеткой и думаю: за что? Ничего дурного мы не совершили. Вот настали времена! Мало того, что немцы нас судят и убивают, — как им заблагорассудится, так еще и своя полиция своевольничает. Мне еще повезло: с утра папа меня освободил при помощи витамина «П». Других отправили прямо с кутузки на работы. Вернулась домой измученная, но веселая. Вот, говорю, двух зайцев одним махом убила. На всякий случай спросила папу, останется ли сейчас пятно на всю мою жизнь — ведь я уже теперь и в тюрьме побывала…