Евгений Жаринов - Жак де Моле

Однако на этом вечер не кончился и к Гийому де Ногаре пришли еще трое судей, которые находились также в растерянности и рассказывали об Анри д'Эрсиньи, о Жане де Пари и Ламбере де Туази, которые, несмотря ни на какие пытки, продолжали упорствовать и отказываться признавать выдвинутые против них обвинения.

Ногаре приказал дать передохнуть узникам не более недели, после чего решил сам принять участие в допросе.

В течение недельной отсрочки Гийом не стал беспокоить короля и не доложил ему о четырех рыцарях.

Поразительный успех королевских чиновников, добившихся столь ярких признаний, не мог быть омрачен упорством четырех упрямцев. Ногаре знал, что ему удалось оставить далеко позади честолюбивого камергера Мариньи, которому просто не хватало ума и образования, чтобы стать достойным соперником в борьбе за королевскую любовь. Все, казалось, указывало на то, что дело тамплиеров вскоре будет закрыто. Филипп сам говорил о Рождестве 1307 года как об окончательной дате.

Временное разрешение финансовых трудностей было достигнуто. Королевские чиновники прибрали к рукам владения тамплиеров, что компенсировало утрату самих сокровищ, и теперь эти чиновники были заняты составлением подробных описей имущества обвиненного в ереси рыцарского ордена.

Однако за пределам Франции большая часть христианского мира осуждала происходящее. То, что король Франции являлся внуком Людовика Святого, само по себе отнюдь еще не свидетельствовало о его личной и политической честности и порядочности, особенно если вспомнить нападение на папу в Ананьи или же вопиющие факты давления, которое Филипп оказывал на конклав перед выборами Климента V.

Более того, финансовые проблемы французского монарха вряд ли были для кого-то секретом. Самовластный захват чужих владений, массовая «порча денег», невыносимые и незаконные поборы — вот что характеризовало его правление.

30 октября, то есть за 10 дней до начала допроса четырех рыцарей, решивших любой ценой отстоять свою честь и честь ордена, король Англии Эдуард II ответил на письма Филиппа относительно арестов тамплиеров следующим образом: он и его совет находят обвинения в «мерзкой ереси», выдвинутые против ордена, достойными «всяческого удивления», а испанский король Хайме II Арагонский писал, что послание Филиппа вызвало у него «не просто удивление, но и тревогу», потому что орден тамплиеров до сих пор оказывал христианскому миру поистине неоценимые услуги в борьбе с сарацинами. Ни один монарх пока не был готов последовать примеру Филиппа.

В этой обстановке докладывать королю о том, что не все тамплиеры сознались в своих прегрешениях, Ногаре не решился. По его мнению, ему отныне следовало самому взяться за дело. Ногаре нравилось, что его король, внук Людовика Святого, не найдя поддержки у христианских монархов, начал искать ее среди известных людей, которые если и не исповедовали прямой ереси, то, по крайней мере, были очень близки к ней. Так, Филипп Красивый неожиданно обратился с письмом к известному каталонскому доктору медицины Арнольду де Вилланова, активно поддерживающему учение францисканцев-спиритуалов о неминуемом конце света и создании на земле нового утопического общества, в котором Дух Святой уничтожит совершенно разложившуюся, пришедшую в упадок Римскую церковь. По его мнению, в сентябре 1307 года, когда и было принято решение об аресте храмовников, Господь решил начать преображение рода человеческого, раз уж даже сами христиане вопиющим образом стали отрекаться от веры в существование Иисуса Христа и мечтать лишь об удовольствиях, богатстве и славе, испытывая не более религиозного рвения, чем варвары или язычники.

Арнольд де Вилланова уверял короля, что в отличие от большинства совсем не удивлен повальными арестами тамплиеров, что единодушен с французским королем относительно безнравственности членов ордена, хотя и не видит в обнаружении подобной ереси благочестивым королем-христианином ничего «чудесного», ибо рассматривает это как прелюдию к раскрытию куда более серьезных преступлений, в том числе и со стороны королей и сеньоров.

По сути дела, францисканец-спиритуалист другими словами и в других выражениях высказал ту же мысль, что и Гийом де Ногаре. Вилланова указывал на то, что в сентябре 1307 года от рождества Христова началось преображение рода человеческого, и Филиппу эта мысль очень понравилась. Следовательно, надо было приложить все усилия к тому, чтобы это преображение осуществилось как можно скорее, и если на пути оказались четыре ничтожные песчинки, которые мешали вращаться жерновам божественного механизма, собирающегося переделать всю человеческую природу, то эти песчинки следовало растереть в пыль, дабы ничто не мешало скорому приближению ожидаемого всеми конца света.