Гертруда Тринчер - Рутгерс

Наша цель была приблизить к читателю, особенно к молодому читателю, Себальда Рутгерса. Это нам, возможно, не совсем удалось, но мы имели смелость стремиться к этой цели.

Г. Тринчер-Рутгерс

Москва, 1967 г.

Август 1918 года. Мягко покачивается поезд Харбин — Маньчжурия. Отдельное купе. Оно кажется спасительным островком после неразберихи и сутолоки Владивостока. В купе четверо. Женщина, зажав между коленями клубок, быстро перебирает спицами. Рядом мужчина. Опершись о спинку дивана, закинув одну на другую длинные ноги, смотрит в окно. Серые глаза под высокими надбровными дугами внимательно вглядываются в проплывающие мимо зеленые, еще не тронутые осенью леса.

— Tree? forest, summer — медленно говорит он и вопросительно смотрит на двух спутников, сидящих напротив.

— Дерево, лес, лето, — переводит сосед.

Сероглазый повторяет, старательно выговаривает слова. Легкая улыбка трогает узкие губы, едва вздрагивает клинышек бородки.

— Лампа, стол, революшьен, — произносит женщина.

— Революция, — поправляет ее другой пассажир.

Урок русского языка прерывает резкий стук в дверь. На пороге офицер, за ним двое солдат. Быстрые глаза щупают лица, оглядывают элегантные чемоданы с многочисленными наклейками таможен разных стран и, встретив спокойный взгляд человека с бородкой, медленно опускаются.

— Проверка документов.

— Пожалуйста. — Мужчина достает из бумажника традиционно синий голландский паспорт. Листки испещрены рядом виз. За паспортом следует визитная карточка.

— Себальд Рутгерс, — переводит один из мужчин. — Член Королевского института инженеров Голландии, консультант железнодорожной компании Голландской Индии, его супруга. Я — переводчик, а это секретарь.

Тон офицера становится почтительней.

— Цель поездки? Рутгерс пожимает плечами.

— Новая страна. Большие возможности, концессии.

Офицер щелкает шпорами и, махнув солдатам, выходит. Четверо прислушиваются к удаляющимся шагам.

— А если бы личный обыск? — спрашивает переводчик. — Если бы у вас обнаружили членский билет социал-демократической партии, мандат Американской лиги социалистической пропаганды, резолюцию солидарности японских товарищей с большевиками?

— Сейчас я член Королевского института инженеров Голландии.

Так кто же он в действительности, Себальд Рутгерс?

В 1879 году в голландском городе Лейдене в семье студента медицинского факультета Яна Рутгерса родился третий ребенок. В честь деда, доктора теологии пастора Рутгерса, его назвали Себальд Юстинус.

По воспоминаниям, сохранившимся в семье Рутгерсов, все старшие сыновья в роде становились священнослужителями. Следуя этой традиции, отец Себальда Ян Рутгерс пошел по пути отца и, получив диплом доктора теологии, тоже стал пастором. Но через несколько лет, уже имея жену и двух детей, он понял, что избранный путь не удовлетворяет его. Как он пришел к этой мысли?

Во второй половине XIX века жизнь в стране резко изменилась. Голландия стала мощной колониальной державой. Постройка Суэцкого канала открыла кратчайший путь в колонии. Бурно развивалась торговля. Деньги хлынули в метрополию. Спекулятивная горячка охватила страну. Рантье купались в роскоши. Наряду с обогащением одних особенно явственной становилась безысходная нужда народа.

Деньги, выкачиваемые из колоний, способствовали росту промышленности Голландии. Увеличивалось количество рабочих; постепенно пробуждалось и росло их классовое сознание. Передовая интеллигенция Голландии не могла оставаться в стороне. Книги Мультатули, особенно его «Макс Хавелар» и «Письма из колоний», встретили горячий отклик среди интеллигенции и мыслящих рабочих.

Прогрессивное движение восьмидесятых годов в Голландии возглавили писатель Герман Гортер, поэтесса Генриетта Роланд-Гольст, ученый Фердинанд ван дер Хус. Они проповедовали научный социализм.

Все большее влияние приобретает блестящий оратор Домела Ньювенгейс. Бывший пастор, порвавший с церковью, он становится вождем свободомыслящих, а позднее лидером Социалистического союза Голландии.

Новые веяния доходят и до маленького села на севере Голландии, где находится приход пастора Яна Рутгерса. Все чаще чувствует он свое бессилие помочь окружающим, все чаще мысленно спорит с отцом. «Нет, ты не прав, веря, что скромность, бескорыстие, выполнение долга, терпение и доброта победят мировое зло. Да, ты учишь своих прихожан добру и помогаешь им всем, чем можешь. Но разве это изменило что-нибудь? Надо искать другие пути. Я не могу больше верить в бога, а не веря, не могу быть его служителем». С этим он пришел к отцу.