Сергей Лавров - Лев Гумилев - Судьба и идеи

Как замечал Л.Н., в XII в. «бывшая степная окраина Киевской Руси превратилась сначала в «Землю незнаему», потом в «Большой луг» и, наконец, в «Дикое поле» 867 867 Там же, с. 467. . В последнем названии уже явственен элемент враждебности.

Тянулась ли действительно эта вражда чуть ли не столетиями, и если «да», то только ли вражда?

В степи доминировали половцы, и, значит, в первом приближении проблема сводится к выяснению взаимоотношений русских с ними. Русские историки XIX в. (а частично и XX) давали однозначный ответ. «Рыцарственная Русь и тревожная недобрая степь, – пишет Б. Рыбаков, – разлившаяся безбрежным морем от Волги до Дуная... Степь полна топота и ржания конских табунов, дыма становищ, скрипа телег; рыщут волки, кружатся над полем хищные птицы, тут и там идут несметные войска половецких ханов, распугивая антилоп и туров. Духами зла и смерти, огня и несчастий наполняет степь фантазия поэта... На сотни верст вдоль русской границы раскинулось необъятное степное море, ежегодно, ежедневно угрожавшее ураганами и штормами воинственных и хищных половецких орд» (выделено мною. – С. Л.) 868 868 Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники. М., 1971, с. 8, 35. . Красиво? Да. Но убедительно ли?

У академика Б. Рыбакова было много именитых предшественников – классиков русской исторической науки. Их оценки практически однозначны. Гумилев писал, что дореволюционная русская историография от В. Н. Татищева до Г. В. Плеханова, за редкими исключениями, решала проблему русско-половецкого контакта единообразно.

Татищев считал, что «половцы и печенеги... русским пределам набегами, пленяя и грабя, великие вреды наносили»; Н. Карамзин: половцы – «неутомимые злодеи», «мир с такими варварами мог быть только опасным перемирием»; Н. Г. Устрялов: половцы – «лютые злодеи»; С. М. Соловьев: «Русь... должна была вести борьбу с жителями степей»; Н. И. Костомаров: половцы – «полчища степных кочующих народов... жадных к грабежу и истреблению»; Н. А. Рожков: половцы – «наибольшая опасность для древнерусского государства» 869 869 Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь, с. 471–477. .

Сюда же, к «традиционалистам», Л.Н. отнес и П. Н. Милюкова, отнес напрасно, но не виновен в ошибке: российское издание «Очерков» вышло, как уже говорилось, после смерти Л. Гумилева. Между тем П. Н. Милюков был совсем не традиционен: он считал, что своеобразны были отношения «на границе лесостепи с теми кочевниками, которых русские князья начинают, в противоположность «диким половцам», называть «наши поганые», «надобные Руси» 870 870 Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. Ч. 1. М., Прогресс, 1993, с. 365. . Понравилось бы это Гумилеву! Но это лишь эмоции, а необходимы доказательства «невражды».

По мнению П. Милюкова, половцы – последние степные пришельцы, были и остались чистыми кочевниками, без всякой перемены государственных целей. Настоящего наступательного движения на Русь у половцев никогда не было, они не желали выходить из степей и расширять свою территорию за счет лесостепной и степной области. Вот почему северные пределы половецких кочевий и южные границы днепровских русских княжеств оставались неизменными до второй половины XII в. и до конца существования половецкой независимости 871 871 Там же, с. 373. . Типично «евразийское» объяснение! Добавим, что I—II тома «Очерков» Милюкова основаны на понятии «месторазвитие» П. Савицкого, что, правда, не мешало ему там же критиковать евразийцев.

Л.Н. «реабилитировал» половцев еще подробнее и капитальнее.

Во-первых, число русских в XII в. достигало 5,5 млн человек, а половцев – нескольких сот тысяч (вспомним «несметные войска» у Рыбакова!).

Во-вторых, в XI—XII вв. было больше русских походов на север, чем столкновений на юге.

В-третьих, В. Пашуто подсчитал, что, несмотря на рознь русских князей, половецкие набеги коснулись лишь 1/15 территории Древней Руси, тогда как русские походы достигали Дона и Дуная, приводя половецкие становища к покорности.

В-четвертых, согласно Лаврентьевской летописи получается, что за 180 лет (1055–1236 гг.) половцы нападали на Русь 12 раз и столько же раз русские на половцев; совместных русско-половецких операций в междоусобных войнах было тридцать 872 872 Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь, с. 485. .

В-пятых, Владимир Мономах писал, что заключил с половцами «19 миров»; он первый привел половецкую рать на Русь для разгрома Полоцкого княжества 873 873 Там же, с. 471. .