Валентин Осипов - Шолохов

В годины тяжелых испытаний, неисповедимыми судьбами Промысла Всевышнего Царству Русскому ниспосланных, все Донские казаки всегда с одинаковой любовью и храбростью, становясь в ряды защитников чести и достоинства Российской Державы, стяжали себе, постоянно присущим им духом воинской доблести и многочисленными подвигами, бессмертную славу и благодарность Отечества.

И в ныне минувшую войну с Японией, а особливо в наступившие тяжкие дни смуты, Донские казаки, свято исполняя заветы своих предков — верою и правдою служить Царю и России, явили пример всем верным сынам Отечества.

За столь самоотверженную, неутомимую и верную службу объявляем, близкому сердцу Нашему, доблестному войску Донскому особое Монаршее Наше благоволение и подтверждаем все права и преимущества, дарованные ему в Бозе почившими Высокими Предками Нашими, утверждая Императорским словом Нашим как ненарушимость настоящего образа его служения, стяжавшего войску Донскому историческую славу, так и неприкосновенность всех его угодий и владений, приобретенных трудами, заслугами и кровью предков и утвержденных за войском Монаршими грамотами.

Мы твердо уверены, что любезные и верные Нам сыны Дона, следуя и впредь славному преданию отцов, всегда сохранят за собою высокое звание преданных слуг и охранителей Престола и Отечества.

В сей уверенности, пребывая к войску Донскому Императорскою милостию Нашей неизменно благосклонны, благоволили Мы сию грамоту Собственною Нашею рукою подписать и Государственною печатью утвердить повелели. Дана в Царском Селе, в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот шестое, Царствования же Нашего в двенадцатое.

На подлинной написано: „Николай“».

Давно сказано: нет худа без добра. Из-за болезни глаз мальчишке-хуторянину при родителях совсем не великого достатка случилась истинно сказочная поездка из глуши в Белокаменную, в Первопрестольную — в Москву.

Каковы родители — лечить не в окружной станице, в Вёшенской, не в Ростове или в недалеком Воронеже.

Своего сына укладывают они в больницу доктора Снегирева; она в несуетном и малоэтажном Колпачном переулке, но почти что в центре. Из детской памяти перекочуют в «Тихий Дон» красивый, с подстриженной бородкой, хозяин, трехэтажный дом, нарядная с золочеными перилами лестница, привратница — женщина в белом халате, длинный неширокий коридор, служитель в белом, ванная, матовые стекла окон, большое стенное зеркало, маленький садик (неуютный), церковные звоны богомольной Москвы, шестая палата, третья дверь направо, как в ненастье («а в этом году оно преобладало», — писал романист) слонялись из палаты в палату… (Кн. 1, ч. 3, гл. XXI).

Недолго оставалась тихой эта больница. Началась война с германцем — Первая мировая. Везли и везли из окопов искалеченных. Спустя годы в знаменитом романе появилось: «Раненые помещались в одной палате… усыпленный хлороформом, пел и невнятно ругался… подавали два чахлых прозрачных ломтика французской булки и кусочек сливочного масла, величиной с мизинец… после обеда больные расходились голодными… вечером пили чай, для разнообразия запивая его холодной водой…» (Кн. 1, ч. 3, гл. XXIII).

Суровая после фронта братия пригрела «вьюношу» с Дона. С этим пацаном у соскучившихся по домам-семьям раненых на душе теплело. Потому то, что окопники пережили в боях, становилось достоянием юного солазаретника при неспешных по вечерам беседах. Наслушался без всяких утаек, каково там, где смерть и увечья. В романе отзвуки: «Сну нету. Сон от меня уходит. Ты мне объясни вот что: война одним на пользу, другим в разор…»

Излечили Мишу быстро. Отец решил — к чему туда-сюда ездить: будем учить наследника в Москве. Мать в слезы. Но догадлива оказалась — невиданное счастье учиться-то в Москве!

Москва… Долгий переулок — гимназия имени Григория Шелапутина. Заметим: Миша Шолохов что-то сочинял в свободное время. Приметим: совсем неподалеку именно в это время снял себе квартиру Иван Бунин, в будущем первый от России писатель — лауреат Нобелевской премии. Шолохову быть в этом ряду третьим.

Год минул. В 1915-м новая дорога к знаниям: гимназия в городке Богучары Воронежской губернии. Отца можно понять — Москва и недешева, и далека. Богучары поближе к дому — всего 120 верст вверх по Дону.

На постой десятилетнего Мишу взял священник отец Дмитрий Тишанский, он же учитель Закона Божьего. Пришлось привыкать жить в большой семье — у хозяина своих чад пятеро. Необычен был батюшка, тем более для малого городка, — завел дома регулярные вечера для местной интеллигенции. Старшая ребятня не удалялась из гостиной, было бы желание присутствовать. Много чего узнал юный постоялец из разговоров про знаменитых тогда Горького и Бунина, Куприна и Короленко. К тому же всегда кто-то музицировал.