Мери Латьенс - Жизнь и смерть Кришнамурти

Восьмидесятилетие К. выпадало с 11 на 12 мая. 11 числа из Индии в Броквуд прибыл доктор Пачуре, чтобы провести в Европе несколько недель, наблюдая за здоровьем К. В середине месяца прибыл также Дэвид Бом; состоялись четыре из его двенадцати бесед с К. Бом только что прочел биографию. Он спросил К., был ли отмечен момент, когда пришло изменение. К. ответил отрицательно; физическая боль во время «процесса» сделала его более чувствительным, равно как и страдание от утраты брата, но следов они не оставили.

Одну из бесед того года в Саанене К. посвятил очень важному, как он выразился, вопросу — может ли быть полная свобода от психологического страха? «Если суждено освободиться от страха, — указывал он, — нужно освободиться от времени. Если бы не было времени, не было бы и страха. Интересно, понимаете ли вы? Если бы не было завтра, а только сегодня, то страх, как движение мысли, исчерпал бы себя. Страх рождается от желания пребывать в безопасности. При полной психологической безопасности, страха нет; но ее не может быть, если человек хочет, желает, ищет, становится». Далее он продолжал:

«...мысль всегда пытается найти место, где бы она могла обосноваться, обосноваться в смысле удерживать что-то. То, что создает мысль, фрагментарно и характеризуется полным отсутствием безопасности. Следовательно, совершенно безопасно быть абсолютно ничем, когда ничего не рождается мыслью. Быть абсолютно ничем означает полное противоречие тому, что выучил... Знаете, что значит быть ничем? Нет ни амбиций, что не означает отсутствия развития, — ни агрессивности, ни сопротивления, ни болевых барьеров. Безопасность, рождаемая мыслью, не является безопасностью. Вот абсолютная истина».

К. убедили отказаться в ту зиму от поездки в Индию из-за чрезвычайного положения, объявленного миссис Ганди в июне; в течение этого периода ничто не могло быть опубликовано или публично произнесено без санкции Комитета по цензуре. К. же совсем не собирался отказываться от своего отрицания авторитета и тирании; не было смысла ехать, если нельзя говорить вслух, а если высказать вслух, то попасть за решетку. После встречи в Броквуде К. возвратился в Малибу, проводя каждый уикенд в Сосновом Коттедже и разговаривая с родителями и учителями будущей школы в Дубовой Роще.

Хотя объявленное миссис Ганди чрезвычайное положение действовало всю зиму, К. решился отправиться в Индию, получив заверение от Пупул Джаякар, ближайшего друга миссис Ганди, о том, что в своих беседах он волен говорить о чем пожелает. Он остановился в Нью-Дели у Пупул, жившей на одной улице с миссис Ганди. Вскоре после приезда у К. состоялась длительная частная беседа с миссис Ганди. Остается только догадываться, была ли связь между разговором и ее удивившем всех решении провести общие выборы в 1977 году. Сам К. полагал, что о такой связи говорить можно.

По просьбе К. представители фондов Кришнамурти встретились в марте 1977 года в Охае. Ему теперь хотелось, чтобы как можно больше находилось их сейчас с ним вместе. Особенно он желал, чтобы американцы и европейцы, ранее не бывавшие с ним в Индии, в будущем сопровождали его. Он был убежден, что чем чаще люди видятся, тем теплее будут их отношения. Ревность и конкуренция были настолько ему чужды, что он никогда не понимал их в других. На одной из встреч попечителей в Охай К. сказал: «Если люди приедут сюда и спросят: «Что для вас значило жить с этим человеком?», сможете ли вы передать им? Если бы хоть один из учеников Будды был бы жив, разве не поехал бы кто-нибудь на край земли, чтобы увидеться с ним, узнать из первых уст, что значило жить в его присутствии?» В этом упоминании о Будде и его учениках К. ближе всего подошел к ассоциированию себя с Буддой, хотя тем, кто не знал К. трудно представить насколько в подобном сравнении отсутствовало самомнение. Когда нет собственных эгоистических интересов, нет места чванству. «Человек», о котором К. вел речь, не имел к нему личного отношения. Между тем, как быть с его постоянным возвращением к мысли, что ни у кого нет авторитета представлять его после смерти и что отношения гуру с учениками отвратительны? Не слишком ли просто? Когда он просил попечителей быть как можно ближе к нему, разумеется, он надеялся, что по крайней мере одному-двум из них удастся постичь глубину восприятия, чтобы пройти полную психологическую трансформацию, которая позволит им освободиться как от него самого, так и от других подпор? Это совсем не похоже на обожествление гуру их учениками. Если кто-нибудь заявляет о своих полномочиях говорить от имени К., то такой человек не подвергся трансформации.