Виктор Гребенников - Мой мир

А так охотится взрослый скакун.

Не с такой ли скоростью выбрасывает личинка скакуна свое тело из норки в момент своей невидимой для человеческих глаз охоты?

На западной границе «Центральной Африки» — поросль молодых, до пояса, осинок. Здесь из года в год устраивали какие-то странные не то собрания, не то митинги — скорпионницы. Этих насекомых я знавал, в общем-то, давно и «уважал» за их большие, красивые прозрачные крылья с черными пятнами и поперечными полосами, а также за «хвост», который был только у самцов и действительно очень напоминал грозное скорпионово оружие. Будучи пойманным и взятым в пальцы, самец скорпионницы поднимал этот страшноватый крюк с толстым баллоном, будто бы наполненным ядом, и угрожающе им размахивал; но я уже знал, что это не более чем мистификация «под скорпиона», никакого яда и жала у этого насекомого нет, и что «жало» — всего лишь безобидные специальные щипчики для удерживания брюшка самки.

Справа — один из обитателей лесочка самец скорпионницы.

Но больше всего меня всегда удивляла голова скорпионниц — с длинным, угрюмо вытянутым вниз клювом, точнее, хоботом, из конца которого выступали маленькие, но острые жвалы. От всего облика скорпионниц веяло чем-то древним, и это было действительно так: они мало в чем изменились с каменноугольного периода, то есть за триста миллионов лет.

По литературе скорпионницы питаются только мертвыми насекомыми; осмелюсь дополнить их природное меню цветочным нектаром и пыльцой: не раз хорошо видел, как сидя на лесных цветах и погрузив в их недра свой хобот, эти посланцы давних эпох — а цветковые растения распространились «лишь» сто миллионов лет назад — уписывали сладкое содержимое цветков, а для какой цели — узнаете чуть позже. Еще они у меня ели… колбасу, правда, предпочитая вареные сорта копченым.

Однажды самочка-скорпионница отложила в маленьком садке яйца; из них вышли крохотные личинки, очень похожие на бабочкиных гусениц: кроме грудных ножек у них были и брюшные. Сходство это еще более усилилось, когда личинки подросли, выискивая себе что-то съестное во влажной лесной подстилке из прелых старых листьев на дне садка.

А собирались взрослые скорпионницы на краю полянки каждый год не для обмена новостями и не для митинга, а для брачных знакомств — тут был как бы их клуб, который не менял свой адрес несколько лет, пока я туда ходил, а может быть, клуб тот «работает» и сейчас.

Именно там, на Пятачке Скорпионниц, я подглядел еще одно чудо Мира Насекомых. Самец, подходя к самке, хорохорился, припадая к травинке, и неподражаемо трепетал-вибрировал своими прозрачными, в изящную черную полоску, крыльями. А потом, приблизившись, выдал ей из ротовой «трубки» ни дать ни взять конфеткубатончик: такой молочно-белый цилиндрик; по-видимому, очень вкусный, так как самочка его тут же съела с аппетитом. Из конического хобота самца выползла точно такая же конфетка — четко обрезанный по торцам белый цилиндрик, и скорпионница с удовольствием принялась и за него… И так несколько раз, пока я неосторожным движением — в ногу пребольно впился рыжий лесной комар Аэдес — не спугнул эту удивительную парочку.

Откуда берутся скорпионичьи конфетки? Оказалось, что и грудь, и брюшко самца заполняют трубки, трубы, баллоны специальной конфетной «фабрики», где сначала готовится крем вроде взбитого безе, затем поступает из брюшка в грудку, где крем-полуфабрикат уплотняется в специальной камере; затем материал подается вперед, в голову, и вниз, в канал хобота, где еще более плотно спрессовывается и обретает цилиндрическую форму; в конце хобота специальный острый резачок отделяет уже высунувшуюся изо рта точно дозированную порцию от следующей. В длину каждая такая жемчужная конфетка имела примерно два миллиметра.

Судя по объему всех узлов конфетного цеха, занимавших не менее двух третей общего объема тела, производительность его была очень высокой и длительной.

…На поляне «Танзания», возле пашни, между кустиками типчака и полыни была небольшая плешинка — размером с тарелку, со слоем тонкой земляной пыли, скорее всего небесного происхождения — от весенних пыльных бурь. На таких пылевых полигончиках я утрами находил следы различных ночных насекомых — цепочки от лапок жужелиц и чернотелок, извилистые борозды личинок жуков-мертвоедов, мелкие «машинные» строчки стафилинов, тускляков, бегунчиков.