Павел Жадан - Русская судьба - Записки члена НТС о Гражданской и Второй мировой войне

На следующий день мы приступили к прокладке проводов, используя приобретенный в Харькове опыт. После работы каждый из нас стремился приобрести знакомых среди местных жителей. Игорь познакомился, через дочку и сына наших хозяев, с молодыми парнями и девушками в городе и начал их просвещать о жизни в другом, заграничном мире. Я в первый свободный день пошел в центр города, чтобы присмотреться к торговцам, полагая, что если люди стремятся к частной торговле, то и политически они должны быть против коллективов и зажима свободной человеческой воли.

Время было под вечер, на главной улице Бердичева прохожих было немного. В лавчонках и харчевнях посетителей тоже было мало. Мне бросилась в глаза вывеска на картоне, большими буквами по-немецки, по-украински и по-русски: «Принимаются в починку часы. Продаются будильники и часы.» Я зашел. Небольшая комната, посередине стол, на котором было разложено несколько часов и стояла пара будильников. Сидящий за столом мужчина лет сорока пяти вежливо поздоровался по-украински. Я ответил ему по-русски и он сразу заговорил на чистом русском языке. Я спросил, может ли он проверить и почистить мои часы. Взяв часы, он первым делом отметил, что они заграничные. Я сказал, что я из Югославии. Завязался разговор. Перед закрытием магазина пришла его жена. Они пригласили меня к себе, на вечеринку по случаю дня рождения жены.

Жили они в домике из трех комнат. Посреди самой большой из них стоял накрытый стол, на нем скромные закуски: соленые огурцы, соленые помидоры, селедка. Конечно, был самогон, довольно приличный. Собралось человек двенадцать. После нескольких рюмок языки развязались. Разговоры были совсем другие, чем в Киеве или Харькове. Почти все говорили о том, как лучше устроить свою будущую жизнь. Создавалось впечатление, что эти люди были вполне уверены, что большевики больше не вернутся и теперь надо становиться предприимчивыми хозяевами.

Некоторые уже занимались торговлей, другие хлебопашеством и засеяли какое-то количество земли. Узнав, что я из Югославии, расспрашивали меня про жизнь заграницей. Потом все подвыпили, начали петь и танцевать. Говорить стало невозможно, я распрощался и ушел.

Через день я опять зашел к часовщику. Он передал, что некоторые из его друзей хотели бы со мной поговорить. Это все были люди его возраста; в разговоре между собой они иногда переходили на украинский язык. Их больше всего интересовали вопросы войны — как долго она может продолжаться. Один из них высказал мысль, что, как бы война не закончилась, немцы Украину Советам не отдадут, а признают ее как самостоятельное государство. Другие эту мысль не поддержали. Было ясно, что в Бердичеве ведут пропаганду приехавшие сюда с немцами галичане. Я спросил, много ли в Бердичеве приехавших с западной Украины. Оказалось, что они занимали главные должности в городском управлении, и много их работало в тыловых немецких учреждениях. Я рассказал моим собеседникам про выставку в Берлине, где все славянские народы представлены как «унтерменши». Такое отношение у гитлеровцев не только к русским, но и к белорусам и украинцам. Если бы они хотели, то давно бы объявили и Украину, и Белоруссию самостоятельными государствами. Когда мы с часовщиком ушли, он заметил, что один из его приятелей слишком верит своим знакомым с западной Украины. Мы расстались, понимая друг друга. Он просил меня заходить.

Это дало мне повод разговориться с часовщиком о будущем более откровенно. Он высказывался критически о советской системе, продуманно говорил о государственном устройстве, основанном на частной собственности. В некоторых вопросах мысли его были близки к нашим. Постепенно я начал рассказывать ему о Союзе. Он задавал много вопросов о политическом, социальном и экономическом устройстве государства по программе НТС. Потом пригласил меня к себе, сказав, что придут два его близких друга. В этот вечер образовалось ядро звена, на котором мои новые знакомые с особенным интересом впитывали все, что я говорил им про НТС. Мы решили встречаться через день. Я снабдил их имевшейся у меня союзной литературой. В дружеских и интересных встречах прошло около двух недель. За это время появился еще один член звена и жена часовщика тоже стала посещать наши собрания.

Неожиданно комендант аэродрома сообщил, что работа в Бердичеве закончена, и через два дня наша группа электромонтеров, вместе с командой аэродрома, переводится под Минск. Я сообщил звену печальную новость. Своих новых друзей я просил прорабатывать союзные материалы и поддерживать связь. К сожалению, я потом потерял с ними контакт.