Павел Жадан - Русская судьба - Записки члена НТС о Гражданской и Второй мировой войне

На следующий день рано утром нас подняли, дали что-то поесть, и выдали кирки и лопаты. На дворе бушевала вьюга и был сильный мороз. Пришлось надеть все, что захватили из Харькова. Какой-то немец повел нас в открытое поле, к большой группе мужчин и женщин, уже работавших там. Нам было приказано расчищать снег и копать землю. На расчищенное место ветер наносил новый снег, а промерзшая земля не поддавалась удару кирки. Наблюдающий за работой немец подгонял всех. У харьковчан мы узнали, что они работают здесь уже несколько дней. За день с большим трудом пробивали на небольшую глубину промерзший слой земли. На следующий день нужно было опять расчищать снег и снова долбить промерзшую за ночь землю. Многие отморозили носы, щеки, уши, ноги. Вечером нам объявили, что будем работать и ночью, по сменам. Мы провели несколько дней и ночей в этом аду, промерзая до костей.

Наконец, приехал Шеллер, которому удалось выхлопотать, чтобы нас сняли с этой работы и отвезли на грузовике в Харьков, Вечером мы узнали, что советская армия подошла совсем близко к городу. Поздно ночью Шеллер снова явился и сказал, что мы должны немедленно эвакуироваться. С собой можем взять лишь самое необходимое. Остальные вещи мы оставили у местных жителей. На рассвете нас привезли на вокзал. Уже слышна была стрельба. Мы влезли в теплушку, набитую немцами, и поезд тронулся. Вскоре советские войска заняли Харьков, но через три недели немцы его снова отбили.

Нас привезли в Киев и поместили в то же здание, где мы ночевали по прибытии из Германии. Первый день мы отдыхали, переутомленные рытьем окопов и поездкой. На второй день ко мне пришел Алик Шермазанов и сказал, что фирма должна немедленно послать в Бердичев несколько электромонтеров из нашей группы, и что он рекомендовал меня руководителем. Я не был уверен, что готов к такой роли. Но обсудив с Аликом все за и против, — главное, возможности расширения союзной работы — я решил взять на себя риск.

Алик и я пошли к инженеру Шеллеру. Узнав о моем согласии, Шеллер сказал, что дальше разговор будет строго секретный. Военное командование требует прислать а Бердичев на аэродром одного инженера-электротехника и четырех монтеров. Фирма не может заявить военному командованию, что у нее нет инженеров. Выход только один: фирма мне выдаст документы, что я инженер-электротехник и являюсь ее представителем. Я принял предложение, но просил Шеллера приезжать для контакта. Он составил мне соответствующие удостоверения. Я отобрал себе в «монтеры» С.С.Алексеева, Игоря Жедилягина, Дашкова и Павлика Сенкевича. На следующее утро мы выехали в Бердичев.

В Бердичеве я явился к коменданту аэродрома, который сообщил, что питание мы будем получать с кухни команды аэродрома, а квартиры должны получить через городское управление. Комендант вызвал какого-то офицера, показавшего нам три казарменных здания, где надо было провести электричество.

В городском управлении нам дали адреса нескольких домов, где мы могли снимать комнаты у местных жителей. Вся наша группа разместилась неподалеку от аэродрома. Игорь Жедилягин и я заняли комнату в доме при бездействовавшей фарфоровой фабрике, где жила семья мастера этой фабрики. Семья с радостью сдала нам одну из четырех комнат, узнав, что мы не немцы и не западные украинцы. Дело в том, что в Бердичеве часто производились реквизиции хороших квартир и обстановки для переезжавших туда галичан. Наши хозяева давно опасались, что их обстановку и квартиру реквизируют, и потому были рады нашему приезду. Мы же с Игорем были рады, что будем жить в семье и через хозяев сможем познакомиться с другими жителями города.

В тот же день нам удалось осмотреть Бердичев. Небольшой провинциальный город, в большинстве одноэтажные дома, облупившиеся и запущенные. В центре — двух- и трехэтажные здания. Военных разрушений не видно. Население приспособилось к новым условиям жизни. Многие служили при городском управлении, какая-то часть обслуживала немецкие тыловые учреждения, порой получая вместо заработка продукты питания. Более активные и энергичные открывали небольшие торговые предприятия. Были харчевни, где съестное можно было получить редко, но самогон был всегда. Жители говорили по-украински и по-русски.

Многие дома и магазины в центре города и неподалеку от него стояли с окнами, заколоченными досками или, в большинстве, вовсе без оконных рам и дверей с наваленным внутри мусором. То, что можно было употребить на топливо, было выломано и унесено. Это были дома, в которых раньше жило еврейское население Бердичева. До занятия города немцами, многим евреям удалось эвакуироваться с советской армией. Оставшихся в городе немцы вывезли в неизвестном направлении… Об их дальнейшей судьбе мы тогда не знали.