Евгений Шварц: Статьи и воспоминания

И описывая других людей, Шварц выделял их отношение к славе, пытаясь определить его по шкале: "русско-еврейское", причём русское ценится им выше. Например, 3 июля 1953 г. о Шостаковиче в 1942 году написано: "Он знал себе цену, но вместе с тем я узнавал в нём знакомое с детства русское мрачное недоверчивое отношение к собственной славе" [12] Шварц Е. Предчувствие счастья. М.: Корона-принт, 1999, с. 171. ; в "Телефонной книжке" (1956), в портрете врача, профессора Ивана Ивановича Грекова, Шварц отметил: "Сразу угадывал ты человека недюжинного, нашедшего себя. И по-русски не раздувающего этого обстоятельства. <���…> Он знал себе цену. Но знал и цену славе. Не хотел ей верить" [13] "Телефонная книжка", с. 80. . Для сравнения, прелесть художника Натана Альтмана для Шварца "в простоте, с которой он живёт, пишет свои картины" [14] Ibid, с. 9. .

У Е.Л. отношения со славой были такими же "еврейско-русскими" (в его понимании), как и его национальность. Например, в записи 12 мая 1953 г. об успехе первой пьесы в ТЮЗе в 1929 г.: "Я был ошеломлён, но запомнил послушное оживление зала, наслаждался им, но с унаследованной от мамы недоверчивостью" [15] "Предчувствие счастья", с. 140. . Дважды противительный союз "но" подчёркивает двойственность ощущения.

В детстве для Евгения Шварца всё русское было ближе, как ближе до 7 лет была мать, он считал себя русским на основании православной веры. Он был крещён, так же, как и его младший брат, услышав антисемитские высказывания, в 7-8-летнем возрасте не относил их к себе: "Так как я себя евреем не считаю, <���…> я не придаю сказанному ни малейшего значения. Просто пропускаю мимо ушей. <���…> При довольно развитом, нет - свыше меры развитом воображении я нисколько не удивлялся тому, что двоюродный брат мой еврей, а я русский. Видимо, основным я считал религию. Я православный, следовательно, русский. Вот и всё" [16] Телефонная книжка., с. 471. Запись от 17 июля 1956 г. об Антоне Шварце. .

Религия занимала важное место в душе Шварца-ребёнка: примерно в 4 года он стоял в алтаре церкви, а потом играл в церковную службу [17] "... я буду писателем", с. 11-12. ; в 7-летнем возрасте он "с наслаждением крестился" вслед за извозчиком, проезжая через Москву в Жиздру (Калужской губернии) к брату матери, и "чувствовал, что я такой же, как все" [18] Ibid, с. 65. ; принял первое причастие в Жиздре, которое "прошло по всем моим жилам" [19] Ibid, с. 6 , там же торжественно и празднично, вместе с материнской роднёй, ездил в коляске смотреть на вынос чудотворной иконы ("Я прикладываюсь к прохладной ровной руке богородицы..." [20] "... я буду писателем", с. 68. Запись от 14 октября 1950 г. ).

В приготовительном классе реального училища Женя "любил батюшку потому, что любил закон божий и получал по этому предмету одни пятёрки", и дружба со священником сохранилась до конца учения, хотя "с пятого класса" Евгений "стал получать по закону двойки" [21] Ibid, с. 141-142 .

О дальнейших отношениях с религией в дневнике не рассказано, но судя по некоторым записям, Шварц оставался верующим человеком [22] Например, 4 августа 1950 г. он записал: "Когда я иной раз, чтобы утешиться, мечтаю о том свете, то представляю маму <...> она встречает меня в раю, чуть наклонившись, глядя вниз, как глядела на меня маленького". (" ... я буду писателем", с. 17). В записи 19 августа 1954 г. есть рассказ о зажигании 24 декабря 1929 г. ёлки, не то запрещённой, не то уже разрешённой, и о добывании для неё восковых свечей из церкви. Там же записано, что ёлку в доме Шварца и его второй жены зажигали всегда в этот день("Предчувствие счастья", с. 178-179). .

Формально вопрос о национальности вставал в жизни Шварца дважды, в серьёзные моменты жизни: в 1914 г., в начале войны, при его попытке пойти в военное училище, и в 1920 г. при женитьбе. По поводу первого случая 6 декабря 1952 г. записано: "Выяснилось, что я православный, рождённый русской, по документам - русский, в военное училище поступить могу только с высочайшего разрешения, так как отец у меня еврей" [23] "... я буду писателем", с. 513-514. . Авторских комментариев нет, написано только, что идти добровольцем он имел право, но т.к. Е.Л. был ещё несовершеннолетним, родители запретили ему это.

Другая история описана в воспоминаниях первой жены Шварца армянки Гаяне Халайджиевой (по сцене - Холодовой): "Регистрация нашего с Женей брака <���…> состоялась 20 апреля (1920 г.) в Никольской армянской церкви. Для матери, и особенно для её братьев, брак дочери-армянки с евреем (отец Жени был еврей, а мать - русская) был чем-то сверхъестественным, и потому они потребовали, чтобы Женя принял нашу веру. Женя к религии был равнодушен и согласился. <���…> И потом в паспорте у Шварца ещё долго стояло - армянин" [24] Холодова Г. Чистая душа. - В кн. "Житие сказочника. Евгений Шварц" М.: Книжная палата, 1991, с. 189. .