Евгений Шварц - Статьи и воспоминания

Анна Семеновна вспоминает:

— В день спектакля я очень волновалась. Хармс все время был чем-то занят, забежав в гримерную, внимательно осмотрел мое коротенькое детское платьице, поправил бант и опять куда-то убежал. Александр, он играл в пьесе маленькую роль нищего, как мог успокаивал меня. Текст пьесы был жуткий. Хоть Хармс и репетировал отдельно со мной, но алогичность событий меня убивала. Например, ни с того, ни с сего я говорила: "Иван Иванович, сходите в полпивную и принесите нам бутылку пива и горох". А Иван Иванович отвечал: "Ага, горох и полбутылки пива, сходить в пивную и оттудова сюда". Я поправляла: "Не полбутылки, а бутылку пива, и не в пивную, а в горох идти".

На репетиции я нечаянно сказала "фасоль". Даня спокойно поправил: "горох" и добавил, что это принципиально. По ходу пьесы на сцену выносили полено и пилили его, а хор в это время пел:

Хоп, хоп

ногами,

закат

за горами,

облаками розовыми

пух, пух

паровозами

хук, хук

филина

бревно

распилено.

В то время, пока моя мамаша, так у Хармса, не мама, не мать, а мамаша что-то поет, я привязываю к ее ноге веревку со стулом. Кончив петь, мамаша уходила и волочила за собой стул. А папаша мой произносил такие афоризмы:

— Покупая птицу, смотри, нет ли у нее зубов. Если зубы есть, то это не птица.

И постоянно стучали в дверь:

— Елизавета Бам, откройте!

Это требование до сих пор звучит у меня в ушах.

— Почему я преступница?

— Потому что вы лишены своего голоса.

Много позже Хармс объяснил мне, что здесь перевертыш: преступники лишаются у нас права голоса, и таких перевертышей было много.

Зрители пьесу принимали плохо. К середине действия нас стали закидывать, видимо, заранее захваченными гнилыми овощами. В меня шмякнулся раскисший соленый огурец и платье потекло. Мы растерялись. Хармс из-за кулис умолял продолжать. Введенский прокричал публике, что скоро заканчиваем и просил собравшихся утихомириться. Кое-как довели пьесу до конца. Аплодисменты были жидкие. С киночаса многие ушли. А поздно вечером обэриуты собрались на срочное заседание. Они анализировали причину провала. В конце Хармс сказал:

— Подождите, нас поймут, а сыграно было великолепно.

Введенский, провожая Нюру домой, заметил:

— Даниил — мудрый судия.

Свадьба Александра и Нюры была обычной для того времени, но ребята расцветили ее, как смогли. Саше было — 23, а Ане — 21. Мир улыбался им. Нюра просыпалась и засыпала с шуткой, и вихрь ее дней был заполнен смеющимися лицами, искрометными парадоксами и афоризмами, стихотворными дуэлями, беззаботностью. И каждый день был неповторимым. Днем Даня, Саша и Аня сходили в ЗАГС. На вопрос регистраторши, как фамилия невесты, Введенский изобразил на лице испуг, сделал вид, что не знает и стал спрашивать у Хармса. Тот недоуменно пожал плечами, чем ввел в замешательство официальное лицо.

— Сколько вы знакомы? — грозно спросило лицо.

Введенский стал подсчитывать, что три дня на этой неделе, да на той… кажется, один. Хармс замахал руками и завопил, что на этой неделе один день…

— Да они смеются, — развеселилась Нюра.

— Нашли место для шуток, — официальное лицо было рассержено.

Когда настала очередь уплаты гербового сбора, начались тревожные поиски денег во всех карманах. У Хармса их было великое, но медное множество. С горем и смехом пополам наскребли мелочью необходимую сумму. Пересчитывая и сбиваясь, наконец, отдали регистраторше. Потом, уже на улице Хармс заявил, что он сжулил и на сэкономленные деньги попросил купить ему лишнее пирожное.

Наконец, была произнесена долгожданная фраза:

— Брак считается состоявшимся! К заведующему за подписью и печатью!

Дома, выяснив, чего не хватает для свадебного ужина, Нюра помчалась в магазин. А Хармс и Введенский решили разукрасить комнату — стали рисовать на стенах картины о счастье влюбленных: восходящее солнце освещало счастливую пару, а ниже стилизованные молодожены сплелись в нежном поцелуе… печатными буквами Хармс вывел:

Единожды одна -

На век — твоя жена!

А Введенский сбоку приписал:

Любовь не учат в школе -

Детишек нам поболе.

Вскоре после свадьбы Нюры и Александра Хармс выпустил свою первую детскую книжку. Он подарил ее друзьям с такой надписью: "Не скажу ВАМ до свиданья, получу сполна с ВАС дань я, остаюсь ВАШ верный Даня.1928".