Владимир Афанасьев - Восхождение. Современники о великом русском писателе Владимире Алексеевиче Солоухине

Быстротечно детство, а в деревне особенно. За трудами в вековечном природном цикле взросление детей происходит значительно быстрее, чем в городе. Оканчивая обе школы, – начальную алепинскую и семилетнюю в ближнем селе Черкутино, – все братья и сестры стабильно уезжали из родительского дома в Москву или во Владимир. Кто-то сразу начинал работать, а кто-то, терпя лишения, продолжал учиться дальше. Большая жизнь вбирала в себя навсегда, обрекая жить в иных местах, уже минуя Алепино… и не по причине угасания любви к родным местам. Вовсе нет.

Перерастая гнездовье, птенцы на разных этапах жизни задавались новыми задачами, нежели теми, что виделись им вначале в родном Алепино. И, надо сказать, все Солоухины, рано или поздно, добивались своего, но никто не растерял при этом, а, напротив, хранил до конца благодарную память о родительском доме. Сюда, на родной порог, они стремились попасть при любом удобном случае: в отпуске, проезде мимо, или других обстоятельствах. Особенно влекло сюда при жизни родителей. Кому из взрослых не хочется вновь почувствовать себя ребенком, втянуть в себя запах родного жилища, на секунду беспомощно уткнуться в грудь матери и отца и тут же взрослой заботой и участием, хотя бы отчасти, возместить им за труды и несчитанные хлопоты. Почти каждому дорог мир его детства, дом, вокруг которого даже сад источает свой, навсегда затверженный в памяти аромат.

Ранней осенью 1939 года уехал из Алепино и едва повзрослевший Володя. «Когда захотелось строить моторы для самолетов, я поступил во Владимирский механический техникум на инструментальное отделение. Диплом у меня техника-технолога. Учась в техникуме, я опубликовал в газете „Призыв“ несколько своих стихотворений, которые, может быть, сохранились в архиве» (В. Солоухин).

Я уже упоминала, что мои родители работали в это время на «Грамзаводе». Жили мы в маленькой коммунальной квартире в больших кирпичных домах северной части тогдашнего Владимира, состоявшей из двух поселков: ФУБРа и Пионерстроителя. Дома эти и сегодня стоят на перекрестке улиц Северная и Устье-на-Лабе. Все бы хорошо, но этот район, особенно по вечерам, пользовался недоброй славой. Здесь шалили почти безнаказанно. Впрочем, не ту ли картину созерцаем мы сегодня почти повсеместно.

В те годы при отсутствии городского транспорта добираться до техникума было долгонько, а наша единственная комнатенка все равно не позволила бы юному дяде Володе полноценно готовиться к занятиям. Так что жить любимому брату моего отца пришлось в учебном общежитии. Однако, невзирая на расстояние, он часто нас навещал и нередко оставался на ночь. Побывать, а заодно и подкормиться в семейной обстановке у своих неизбалованному ничем дяде Володе было всегда приятно. На какое-то время забывались неудобства общаги. До войны они почти все были устроены аскетично: с печным отоплением, удобствами во дворе и так далее. Уверена, нынешним студентам подобное житье показалось бы просто кошмаром, а тогда и тому были рады. Как ни странно, спартанские условия более закаливали души и способствовали обретению знаний и вообще всему тому, что так выгодно отличает поколения тех лет от сегодняшних раскованных и, казалось бы, все имеющих (из жизненно необходимого!) юношей и девушек. Студенты тех лет были необычайно деятельны и изобретательны во всем. Многим из них общежитская семья зачастую заменяла собственную. Корпус общаги располагался в центре, напротив Гостиного ряда по Большой Московской (д. № 32), где сегодня кинотеатр «Кругозор».

Приходя к нам, Владимир Алексеевич частенько нянькался со мной, тогда еще младенцем в пеленках. Мой юный дядюшка родился пятнадцатью годами раньше меня и довольно уверенно, с удовольствием, как вспоминали мои родители, справлялся с ролью няньки. Из всех братьев отец больше всех любил его, и не потому, что Владимир Алексеевич был младшим в семье. Для моего строгого отца этого было бы мало. Просто он видел в дяде Володе нечто значительно большее, нежели это было свойственно другим его братьям и сестрам. Я сама не раз слышала, как он говорил маме: «Владимир – будущее наших детей». Забегая вперед, скажу, что так и случилось. Когда вслед за мной у нас родился братишка, отец без раздумий назвал его Володей.

Учеба в техникуме, проходившая для Владимира Алексеевича без осложнений, стала важным этапом его взросления. «Прочитанные книги и учение в городе сделали развитие всех своих сверстников, и теперь легко было чувствовать себя если не выше всех их, то на равной ноге» (В. Солоухин). Диплом об окончании техникума Владимир Алексеевич получил в тяжелейший для страны 1942 год.