Иван Колышкин - В глубинах полярных морей

В 2 часа ночи 9 мая эта безмерно радостная весть с быстротой молнии распространилась по Полярному. По телефону невозможно было никуда дозвониться: все поздравляли друг друга с величайшим из праздников. На светлых в этот час улицах стало людно, как никогда. Военные и гражданские, знакомые и незнакомые обнимались, целовались, выкрикивали какие-то радостные слова. Волна счастья захлестнула всех и даже осушила слезы о самых родных и близких, потерянных навсегда.

Во многих домах застрекотали швейные машинки. Женщины взялись за работу: сшивать огромные красные полотнища в грандиозные стяги, которыми решено было украсить Дом флота.

Утром город выглядел нарядным, свежим, еще более праздничным и шумным. На кораблях, стоявших у причалов и на рейде, в 8 часов торжественно подняли военно-морские флаги и флаги расцвечивания. На верхних палубах, перед строем моряков, зачитали приказ Вер-

[312]

ховного Главнокомандующего по войскам Красной, Армии и Военно-Морскому Флоту, в котором говорилось, что подписан акт о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил.

После обеда на втором и третьем причалах были построены экипажи кораблей и береговых частей гарнизона. Рядом собрались рабочие и служащие Полярного и Пала-губы, семьи моряков. Пришли сюда и английские моряки. Никогда еще так много людей не собиралось а одном месте. Даже как-то не верилось, что в нашем маленьком военном городе оказалось столько жителей.

Мостик одного из стоявших у третьего причала миноносцев превратился в трибуну. На нее поднялись командующий флотом адмирал Головко, член Военного совета вице-адмирал Николаев, начальник политуправления генерал-майор Торик, глава британской военно-морской миссии на Советском Севере контр-адмирал Эджертон.

Митинг открыл член Военного совета. Поздравив всех с окончанием Великой Отечественной войны, он предоставил слово командующему флотом.

Арсений Григорьевич говорил взволнованно, с большим чувством:

— В наших рядах отсутствуют многие боевые товарищи, которые сложили свои головы за этот час торжества, за дело Победы, за Родину, за народ. Их кровью будут навечно освящены наши знамена. Лучшим памятником им является этот день торжества, День Победы.

Обнажив головы, люди замерли в скорбном молчании под берущую за душу мелодию траурного марша. По многим выдубленным студеными ветрами щекам в эти минуты катились скупые, горькие слезы. Образы друзей и родных, навсегда ушедших от нас, встретивших свой смертный час в глубинах полярных морей, на каменистых склонах заснеженных сопок, в холодных, осажденных городах, стояли перед глазами…

Адмирал говорил о бессмертном подвиге советских людей, об исторической миссии нашего народа, избавившего мир от ужаса фашистской чумы, и, конечно, о защитниках нашего родного Заполярья, края, где гитлеровцам в первые же месяцы войны пришлось расстаться с надеждой на успешный и быстрый захват нашей территории. Он говорил о тех, кто сражался на море и на суровом, диком побережье, о тех, кто ремонтировал и

[313]

отправлял в поход корабли, «то трудился, не считаясь со временем, недоедая и недосыпая.

— Северный флот за четыре года войны с честью выполнил свои боевые задачи. Я как командующий горжусь вашим мужеством и преданностью Родине. Мы можем смело смотреть в глаза нашему народу, партии, нашей матери-Родине, ибо честно выполнили свой воинский долг, — закончил Головко.

Над Екатерининской гаванью, над городом пронеслось раскатистое «ура».

Контр-адмирал Эджертон сказал, что он считает за большую честь выступить перед воинами союзной страны в День Победы над нацистской Германией.

— Я искренне верю, что дружба между нашими нациями, которая привела нас к этой великой победе, будет вечной, — заключил он свою краткую речь. Хотелось этого и нам, но уже тогда мы смутно чувствовали, что благие пожелания отдельных представителей союзных стран едва ли окажутся в русле политики их правительств. Тому было немало симптомов…

Затем вновь выступали наши люди: Герой Советского Союза капитан 2 ранга Щедрин, представитель североморских разведчиков главный старшина Бабиков, комендор с эсминца старший краснофлотец Козий, командир ОВРа главной базы контр-адмирал Михайлов, начальник политотдела подводников капитан 2 ранга Петров и председатель Полярнинского горсовета тов. Тимофеев. После их выступлений на митинге единогласно была принята резолюция, в которой североморцы писали: