«Он однажды сказал: „Если поляки плюнут мне в глаза, я лишь им дозволю обтереть себя“. Любя поляков по-своему, он, как единогласно все утверждают, восхищаясь во время войны действиями их против нас, не раз восклицал: „Каковы мои! — молодцами дерутся“» [502] Давыдов Д. В. Некоторые черты… С. 357–358.
.
Оценивать героизм неприятеля можно — помнится, при Бородине князь Багратион высказал свое восхищение атакой французского 57-го линейного полка на Семеновские флеши и тут же контратаковал отважного противника. Но вот так называть врагов «моими», говорить «из прекрасного далека», что, мол, «молодцами дерутся» — просто непорядочно. Впрочем, думаем, что наши читатели имеют о Константине Павловиче достаточное представление…
Но вот малоизвестный факт, также приведенный французскими академиками:
«В 1828 году русская армия выступила в поход против турок, с целью добиться освобождения Греции. Задавали вопрос: неужели польская армия не разделит с ней опасностей и успехов в борьбе против оттоманов — наследственного врага обеих славянских наций? Ничто не могло лучше способствовать рассеянию недоразумений между русскими и поляками, ничто не могло примирить их лучше, чем общая слава. Польская армия страстно желала принять участие в этой войне. По-видимому, этому воспротивился великий князь. Полный казарменной мелочности, но, в сущности, совсем не воин, он не любил войны: „Она портит войска“, — говаривал он. Мог ли царь, почти двадцатью годами моложе брата и обязанный своей императорской короной его отречению от престола, навязывать ему свою волю?.. Как бы то ни было, недовольство, охватившее польскую армию вследствие вынужденного бездействия, сыграло большую роль в дальнейших событиях» [503] Лависс Э., Рамбо А. История XIX века. Т. 3. С. 281.
.
К сожалению, российское руководство никогда не проявляло мудрости и гибкости в решении пресловутого «национального вопроса» — о каких бы нациях ни шла речь. Столь необходимая политика «кнута и пряника», продуманная и взвешенная, подменялась необременительным заигрыванием, чаще всего — в ущерб русскому народу…
В итоге, как известно, в Варшаве вспыхнуло предательское восстание.
«17 ноября 1830 года руководимая офицерами и воспитанниками военно-учебных заведений толпа ворвалась в Бельведерский дворец с намерением убить Константина Павловича, которому удалось, однако, спастись. Сейм объявил династию Романовых низложенной и провозгласил главой правительства Чарторыйского, а главнокомандующим с диктаторскими полномочиями генерала Хлопицкого. Однако Хлопицкий отклонил от себя эту честь и настоял на назначении князя Радзивилла, оставшись при нем советником — фактически же главнокомандующим.
Полагая, что „всякая капля крови только испортит дело“, Константин отпустил оставшиеся ему верными польские войска — и эти превосходные полки усилили армию мятежников. Крепости Модлин и Замостье были переданы полякам, и цесаревич с гвардейским отрядом отошел в русские пределы» [504] Керсновский А. А. Указ. соч. Т. 2. С. 67.
.
Но ведь была пролита кровь! Мятежники убили шестерых польских генералов, сохранивших верность присяге и, соответственно, России. Однако Константин Павлович, вопреки всему продолжавший симпатизировать полякам, изначально связал руки русскому командованию, что и дало возможность мятежу разгореться.
«Меня уверяли очевидцы, как поляки, так и русские, проживавшие в то время в Варшаве, что после выступления наших войск в Виржбу {161} 161 Очевидно, одно из варшавских предместий.
17-го ноября, ночью, можно было потушить народное волнение в самом городе; на другой день утром с шестью батальонами, к вечеру того же дня — десятью батальонами, но на следующий день и 26 000 человек были бы уже недостаточны, тем более, что в город уже вступили несколько мятежных польских полков, шляхетство и разная буйная сволочь, обитавшая в окрестностях, и мятеж принял решительную уже оседлость» [505] Давыдов Д. В. Сочинения Дениса Васильевича Давыдова. T. III. С. 228–229.
, — свидетельствовал впоследствии наш герой.
Однако тушить стремительно разгоравшийся пожар мятежа русская армия, которую возглавлял Иван Иванович Дибич, пожалованный после недавней Турецкой войны чином генерал-фельдмаршала, титулом «граф Забалканский» и орденом Святого Георгия I класса, начала лишь на исходе января 1831 года. Русские войска перешли границу Царства Польского 24–25-го числа, не подготовленными по-настоящему. По мнению историков, если бы Дибич затратил еще месяц на подготовку, то война могла бы завершиться на полгода раньше. Мятежная Польша никоим образом не походила на вальяжную Турцию, война здесь была совершенно иная… Несколько позже Денис Васильевич написал:
Читать дальше