Сергей Марков - Михаил Ульянов

— Ну а личные, не на сцене, с глазу на глаз случались у вас какие-то разговоры?

— Конечно! Он очень радовался, когда у меня родилась дочь в 2000 году. Говорил, что я молодец, интересовался, как ест, как растёт, что говорит, нет ли диатеза, притом интерес был не дежурный, не поддельный, как обычно бывает. На гастроли ездили со спектаклем „Без вины виноватые“ в Швейцарию, там праздновали день рождения Михаила Александровича. Хорошо помню, как сидели в ресторане, выпили и по тихой, провинциальной, сонной Женеве ехали на каком-то трамвае, распевали „Ой, мороз, мороз!..“, поставив всю Женеву на уши…

— И Ульянов распевал?

— Ещё как! И распевал, и зажигал! Банкет был дан в нашу честь. Приходим мы после спектакля, на столе стоят бутылки белого и красного вина, фужеры, какие-то чанчики и много хлеба. А мы не знали тогда, что это фондю, надо было обмакивать кусочки хлеба в горячий сыр, есть и запивать холодным кислым вином. Но это ж преступление! Михаил Александрович съел несколько кусочков и говорит тихонько: „Пошли, братцы, в гостиницу, у меня в номере чайку горячего попьём!“ Много рассказывал там… Весёлые, тёплые воспоминания… Ехали на автобусе по серпантину, туман, мрак, вышли на заправке — и вдруг солнце, ослепительное, как прожектор, тёплое! И Ульянов, улыбающийся солнцу… Солнечный был человек.

— Такой эпитет по отношению к Ульянову слышу впервые.

— Я его таким видела. И вижу. Внутренне солнечный, светлый и необыкновенно добрый. Фотография его у меня дома есть, муж напечатал крупным форматом и заставил взять у Михаила Александровича автограф. Он спрашивал ещё: да зачем тебе, Мариш, это надо?.. На стену повешу, отвечала я.

— Просто автограф или что-то написал?

— „Моей очаровательной землячке с любовью. М. Ульянов“».

— …Хорошо, что телевидение успело запечатлеть спектакль «Мартовские иды», — сказал я, старясь вывести Михаила Александровича из глубокой задумчивости.

— Хорошо, — не сразу очнулся он. — Да мне, в общем-то, всё равно. Я устал… — горько улыбнулся Ульянов. — Зато отметили. Дали некоторое время назад орден «За заслуги перед Отечеством», но не первой, а какой-то там ещё степени — им в Кремле виднее… степень заслуг. Они там её безошибочно определяют… А то, что напишешь, Сергей, обязательно мне покажи. Обязательно, — повторил он с почти прежним ульяновским нажимом.

— А говорите: всё равно… Михаил Александрович, интересно, а вы старые свои фильмы смотрите?

— Мне мучительно смотреть свои фильмы…

— Почему?! Тут недавно «Ворошиловского стрелка» посмотрел — гениально!

— Спасибо, но ты же знаешь, что не люблю я этих громких слов. Да, спасибо Говорухину… Кстати, название несколько раз менялось: сперва «Женщина по средам», потом «Сицилианская защита» и, наконец, «Ворошиловский стрелок». Горько-ироничное и поистине снайперское попадание в цель: здесь и возраст героя, и его биография, и его одиночество, и бессилие что-либо в этой жизни изменить… Это вообще большая тема — трагедия наших стариков. Переживших тридцать седьмой год, «сороковые-роковые», послевоенную разруху, перестройку. Всю жизнь их обманывали. Вели к «великим целям», которые на поверку оказывались миражами. Никогда они не жили в покое, с уверенностью в завтрашнем дне. Смотришь за границей: старики и старушки, американские, английские, немецкие, японские, выходят на пенсию — и только как бы начинают жить, радоваться жизни, путешествовать по всему миру с такими вот фотоаппаратами… А наши старики? Прожив тяжелейшую жизнь, они остались один на один со своими бедами, нездоровьем, незащищённостью. Опять надо с кем-то бороться, чего-то добиваться, что-то кому-то доказывать. И всё это проходит через немолодое уже сердце. Когда ты уже не тот, что прежде, и силы на исходе.

— Но в «Стрелке» вы тот!

— Там разговор есть примечательный. Один из подонков, изнасиловавших внучку моего героя, спрашивает другого, который знал девушку: кто у неё отец? Да нет у неё отца, отвечает тот, она с дедом живёт. С дедом? Так в чём дело: плюнуть на этого деда — он и переломится! А дед не переломился. Пусть незаконным путем, но доказал, что с ним нельзя обращаться как с ничтожеством, нельзя помыкать им. Фильмы «Сочинение ко Дню Победы», «Ворошиловский стрелок» сделаны с любовью и сочувствием к обыкновенному человеку, уже пожилому. И знаешь, для меня неожиданностью стала полярность позиций, занятых по отношению к фильмам теми же пенсионерами, ветеранами войны. Одни понимают героев, пусть даже и не оправдывают. Кто-то из пенсионеров написал, что даже не смог досмотреть картину до конца — так грустно стало. А другие возмущались: к чему вы призываете? К терроризму? К вооружённому отпору? К суду Линча?!. И яростно нападали, притом почему-то на актёров… Не берусь судить, правильно поступил герой «Ворошиловского стрелка» или нет, — боюсь представить себя на его месте. Но то, что справедливости у нас трудно добиться и что государство не в силах защитить ни каждого из нас, ни всех вместе, мы видим. Ходят по улицам нелюди или полулюди с единственной энергией потребления — всё равно чего: денег, выпивки, наркотиков, пищи, женщин… На вот, почитай, письмо я получил: