Людмила Зыкина - Течёт моя Волга…

С недавних пор вошел в песню и такой сложный, отнюдь не «общедоступный» поэт, как Андрей Вознесенский.

Откровенно говоря, многие его стихи остаются для меня загадкой. Но, видимо, и от читателя требуется особая подготовка, чтобы «прийти» к Вознесенскому, к его неожиданным ходам, ассоциациям, сравнениям, даже к необычному ритму его поэтической речи.

Меня познакомил с Вознесенским композитор Родион Щедрин. Речь шла об увлекательной совместной работе. А потом нам довелось стоять рядом на сцене — он читал свои стихи, а я вторила ему, подхватывала.

Знакома я и с Женей Евтушенко, он обо мне стихи написал. Добрым словом я вспоминаю и поэта-песенника Льва Ивановича Ошанина. У него много хороших песен — есть песни-долгожители и есть, конечно, «проходные» (это связано еще и с музыкой). Но в любом случае стихи его удобны, распевны, легки для произношения. У него особый песенный слух (каким славился еще Алексей Фатьянов), если он написал «о» — значит, и петься будет распевное, круглое, настоящее русское «о».

Лев Ошанин — автор текста песни «Течет река Волга». У этой песни своя, особая судьба. Марк Фрадкин и Лев Ошанин написали ее для панорамного фильма «Течет Волга». Здесь эту «сквозную» песню исполнял популярный артист Владимир Трошин, а я для того же фильма записала протяжную русскую народную «Сронила колечко». Затем популяризацией песни «Течет Волга» занялся Марк Бернес, а за ним другие певцы и певицы, в том числе Майя Кристаллинская, Капитолина Лазаренко, и даже хоры. Чуть ли не все ее перепели, а я все никак не могла решиться — казалось, нет у меня ровного звучания в низком и высоком регистрах. Но сама себе потихоньку внушала: надо пробовать. Стала осторожно подбираться ко все еще «засекреченной», но уже разжигавшей мое самолюбие «Волге». Как видно, шел процесс узнавания песни, проникновения в ее глубинные тайны. Смущало меня и то обстоятельство, что песня эта — мужская. Но затем решила — не так уж это важно.

Шло время. Эта песня словно магнитом тянула меня к себе, и я находила в ней все новые грани и достоинства. Наступил какой-то миг, и я почувствовала, что не могу не спеть ее. А сейчас «Течет Волга» стала моей визитной карточкой. В разных странах вышли долгоиграющие пластинки под названием «Течет Волга» — исполняет «Мисс Волга из Москвы».

Если попытаться кратко сформулировать мое впечатление от этой песни, то я бы сказала — стирание грани между зрительным залом и сценой, между исполнительницей и слушателями. Песня перелетает через рампу и входит в душу людей независимо ни от чего — возраста, профессии, характера…

Наверное, самый плодотворный, но вместе с тем и хлопотливый путь создания песни — участие певца в самом ее замысле. И как важно для композитора знать голосоведение будущего исполнителя. Тогда и нотные значки приобретают осмысленность, и голос не мечется сверху вниз и наоборот, а подчиняется какому-то таинственному наитию, обладание которым дано далеко не каждому сочинителю. Помню, в каких творческих муках рождалась туликовская «Лишь ты смогла, моя Россия» на стихи Г. Ходосова. Подпирали сроки — песня нужна была в декабре 1966 года для торжественного концерта в Кремлевском Дворце по случаю 25-летия разгрома немецко-фашистских войск под Москвой.

Вплоть до самого последнего дня поэт и композитор колдовали над нотными листками. Серафим Сергеевич даже ночью звонил мне по телефону и, положив трубку на рояль, «показывал» самые последние варианты.

— Милочка, послушай. Так удобно петь?

— Вроде ничего, Серафим Сергеевич, — отвечала я сонным голосом.

— А если нам взять другую тональность? В прежней торжественная песня звучит тускловато, а так — светлее.

— Я сейчас не очень соображаю по телефону. Давайте я к вам утром заеду.

— Ну на этом пока и остановимся, — говорил Туликов, закончив очередной сеанс творческих бдений по телефону.

Почти год мы работали с Григорием Пономаренко над одной из моих лучших песен — «Растет в Волгограде березка». Искали своеобразное, резко очерченное прочтение этой эмоциональной баллады.

Долго мучилась с четверостишием:

Почему-то я склонялась к повествовательной интонации, но логика стиха требовала заостренно-публицистического обращения к современнику:

Это вызов, напоминание о долге, о памяти погибших.