Эдвард Радзинский - О себе (сборник)

Она.Как я не люблю читать с листа…

Он.А ты представь: прошло много лет… И вот ты с трудом… разбираешь свои записи… и читаешь… Итак, мое первое письмо к тебе… после того, как я на рулетку уехал… «Гамбург, восемнадцатого мая тысяча восемьсот шестьдесят седьмого года…»

Она.Как… опять… наизусть?..

Он.Неужели ты думаешь… что я могу забыть свои письма к Ане? Или ты все еще не веришь, что я — он? (Повторяет.) «Гамбург, восемнадцатого мая… День вчера был холодный и даже дождливый… А тут игра, от которой не мог оторваться! Можешь представить, в каком я был возбуждении! Представь себе: начал играть — и к обеду проигрался! Вот мое наблюдение, Аня, окончательное: если быть благоразумным, то есть быть как из мрамора холодным и нечеловечески осторожным, то непременно, без всякого сомнения, можно выиграть сколько угодно! Но играть надо много времени, много дней, довольствуясь малым, если не везет, и не бросаясь насильно на шанс! Постараюсь употребить нечеловеческое усилие, чтобы быть благоразумным! Но с другой стороны — я никак не в силах оставаться здесь еще на несколько дней! Безо всякого преувеличения, Аня, мне до того все это противно, что я бы убежал! А как еще вспомню о тебе — так и рвется к тебе все существо… Ах, Аня, нужна ты мне, я это почувствовал!.. Ты меня видишь обыкновенно, Аня, угрюмым, пасмурным и капризным. Это только снаружи таков я — надломленный и испорченный судьбой! Внутри же — другое дело, поверь, поверь!..»

Она (читает). «Я была так счастлива этим письмом… Прочла его два-три раза и украдкой поцеловала… Как Федя умеет писать письма — будто говоришь с ним… Пришла домой и еще прочла письмо четыре раза…»

Он.«Двадцатого мая, Гамбург… Милая моя, простишь ли ты меня?.. Веришь ли, я проиграл все, все до последней копейки, до последнего гульдена! Решил написать тебе, чтобы поскорее прислала мне деньги на выезд. Но вспомнил о часах и пошел их продать или заложить… И представь, на эти деньги отыгрался. Что-то сегодняшний день?..»

«Двадцать первого мая. Милый мой ангел, вчера испытал ужасное мучение: иду на почту — и вдруг отвечают: нет от тебя письма. У меня ноги подкосились, не поверил! Бог знает, что мне приходило в голову, клянусь тебе: более мучения и страху я никогда не испытывал! Мне все приходило в голову. Что ты больна, умираешь! С час я ходил по саду весь дрожа, наконец пошел на рулетку и все проиграл! Руки у меня дрожали, мысли терялись, и, даже проигрывая, почти как-то рад был, говорил: «Пусть, пусть!» И вдруг мне мелькнула мысль, ведь, в сущности, ты не могла успеть бы прислать мне ответное письмо… И я тотчас будто из мертвых воскрес… Аня, милая, что же такое ты для меня значишь, коли я так мучаюсь? Ведь я еще никогда, никогда до такой степени не мучался и не боялся, как вчера, в тот ужасный час! Нет, Аня, сильно надо любить, чтобы так чувствовать…

Если же ты не больна и все как следует, то, друг мой, с получением этого письма тотчас же займись поскорее моими делами. Слушай же: игра кончена — хочу поскорее воротиться, пришли же мне немедленно двадцать империалов… Немедленно! В тот же день, в ту же минуту! Обнимаю тебя крепко, целую бессчетно, твой весь, твой муж, тебя обожающий!..»

Она.«Двадцатого мая. Федя писал, что все проиграл. Я пришла домой и страшно расплакалась. Я плакала долго и много и просила Федю, чтобы побыстрее приехал. Мне страшно без него оставаться… или меня тяготит мысль… что выигрыш в рулетку — это нечестное дело? Лучше не разбирать этих чувств…»

Он.«Двадцать второго мая. Вчера получил твое письмо и обрадовался до безумия. И вместе с тем ужаснулся… Что же ты с собой делаешь, Аня, в каком находишься состоянии?.. Ты плачешь, не спишь и мучаешься? Каково мне было об этом прочесть? Милая моя, ангел мой бесценный, сокровище мое, я тебя не укоряю, напротив, ты для меня еще милее, бесценнее с такими чувствами!.. Каждый день, вставая утром, я решал про себя, что это последний мой день в Гамбурге, что завтра уеду и, следственно, нельзя мне выжидать у рулетки. Я спешил поскорее, изо всех сил выиграть сколько можно было — зараз! В один день. Потому что завтра ехать хотел! Хладнокровие терялось — нервы раздражались, я пускался рисковать… и — проигрывал!! Вся ошибка в том, что мы разлучились… что я не взял тебя с собою… И я о тебе тоскую — и ты чуть не умираешь без меня!.. Но посуди, что было, например, вскоре со мною: отправив письмо с просьбой выслать мне деньги, я пошел в игорную залу… Я употребил сверхъестественное почти усилие — быть хладнокровным целый час. Я выиграл триста гульденов. Я был так рад и так страшно, до безумия захотелось мне сегодня же, поскорее все покончить, выиграть хотя бы вдвое — и немедленно ехать к тебе, что, не дав себе отдохнуть, бросился на рулетку — и все, все проиграл до последней копейки!..»