Владимир Малюгин - Жизнь такая, как надо - Повесть об Аркадии Гайдаре

Приехав в Киев, он поселился в гостинице «Континенталь». Отсюда вместе со своими друзьями, военными корреспондентами, он ездил на передовые позиции. Фронт был рядом.

— Я хочу быть не только корреспондентом, но и солдатом, — сказал Гайдар друзьям-журналистам, — я хочу видеть врага в лицо! Сейчас надо больше действовать.

И он начал действовать. Вместе с группой военных журналистов Гайдар поехал на передний край.

Недалеко от Киева он встретился с Иваном Прудниковым, командиром батальона 306‑го стрелкового полка. Прудников — кадровый военный, и рассвет 22 июня 1941 года настиг его на реке Буг в Волынской области. Два дня сдерживал батальон Прудникова бешеные атаки фашистов и отошел только 24 июня.

Прудникову позвонили из штаба полка: «К вам направляется группа военных корреспондентов».

Комбат очень этому удивился и даже буркнул: «Зачем еще корреспондентов на мою голову, когда и так бойцов не хватает, воевать скоро некому будет». Но приказ есть приказ.

Под вечер на командном пункте батальона появился высокий плотный человек в каске, в новой военной гимнастерке без петлиц, на которой поблескивал орден «Знак Почета», и представился:

— Военный корреспондент «Комсомольской правды» — Гайдар.

Видно по всему, что человек приехал бывалый. Пули не боится, сам хочет во всем разобраться. Вот уже узнал, что взвод лейтенанта Бобошко отправляется в ночной поиск, в разведку, и просит взять с собой.

И это удивило комбата — война есть война, и пуля не разбирает, где известный писатель, а где рядовой боец.

— Не стоит рисковать, товарищ Гайдар, — ответил на просьбу Прудников. — Вернутся наши и расскажут. Со всеми подробностями. Тогда и запишете.

— Я, товарищ комбат, могу писать только о том, что сам вижу.

Вместе со взводом Гайдар ушел в ночной поиск. Вернулись утром, привели пленного фашиста, а за ним появился и Гайдар, весь в грязи, с полевой немецкой сумкой и немецким автоматом.

— Вот теперь и записать можно, — довольный операцией, сказал Гайдар и склонился над блокнотом.

Он и словом не обмолвился об операции, но комбату Прудникову доложили: в пути ранило лейтенанта Бобошко, и военный корреспондент вместе с помкомвзводом вел взвод в разведку.

А на рассвете ударила вражеская артиллерия. Начался бой. Эсэсовцы что-то горланили пьяными голосами и шли за танками, строча из автоматов.

По ракете батальон поднялся в контратаку. В рядах шестой роты шел Гайдар. Батальон Прудникова отбил атаку врага. Комбат вместе с Гайдаром переходил из одной хаты в другую. Жителей не было видно. Всюду следы хозяйничанья гитлеровцев — разграбленные хаты, на одной из стен паучий фашистский крест.

Гайдар с потемневшими от гнева глазами говорил:

— Несколько часов похозяйничали, подлецы, а испоганили все…

Это было в районе села Андреевичи на Житомирщине.

Ночью батальон Прудникова отошел в направлении Малина.

Гайдар и комбат ехали на лошадях.

— Эх, товарищ писатель, тоска-то какая! Все на восток и на восток едем. Вот уже и Киев близок, — вдруг заговорил всю дорогу молчавший боец из Омска Петр Кудряшов.

— Не печалься и не падай духом, товарищ, — ответил Гайдар. — Мы скоро вернемся и снова пройдем по этим дорогам. Только уже туда, — и он махнул рукой в ту сторону, куда ушло солнце.

Гайдар пробыл в батальоне Прудникова около недели. Военный корреспондент часто беседовал с бойцами, расспрашивал о житье-бытье, о том, что пишут из дома. Часто видели его и с местными ребятишками.

— Вы даже, Аркадий Петрович, на войне о детях не забываете, — сказал ему как-то комбат.

— А как же иначе. Ребята — они сейчас ребята, а через год-два — это бойцы и тоже будут Родину защищать.

В одном из боев Прудников был контужен и потерял сознание. Позднее комбат узнал, что его, контуженного, вынес с поля боя Гайдар.

Вскоре после отъезда Гайдара комбата тяжело ранило в голову, и он уже отвоевался навсегда — боевой командир стал инвалидом второй группы. Уже позднее, в госпитале, в Черни гове, он прочитал в «Комсомольской правде» очерк «У переправы», в котором рассказывалось о нем и его батальоне.

Да, уж таков был Аркадий Гайдар — он не мог писать о том, что не видел своими глазами.

Вскоре Гайдар поехал в город Канев, чтобы написать о храбрых защитниках железнодорожного моста и поклониться праху великого кобзаря — Тараса Григорьевича Шевченко.

Город уже был окружен с трех сторон, но каневский мост еще оставался нашим. Попасть в Канев днем было рискованно: фашисты обстреливали дорогу. Но Гайдар во что бы то ни стало решил пробраться в город. Машину, в которой он ехал с друзьями-корреспондентами, заметили фашисты и открыли минометный огонь. Тогда Гайдар свернул за железнодорожную насыпь и приказал ехать низиной.