Владимир Малюгин - Жизнь такая, как надо - Повесть об Аркадии Гайдаре

— Здравствуй, Аркадий! Мама поправляется?

Наталья Аркадьевна простудилась и вот уже третий день лежала в постели.

— Спасибо, поправляется, — ответил Аркадий, — завтра уже на работу пойдет.

Мария Валерьяновна перевязала стопку листовок шнурком и отнесла в угол, где уже лежало несколько таких же пачек. Аркадий, видя, что все заняты своим делом и никто на него не обращает внимания, хотел уже уйти.

— Погоди, Аркадий, — вдруг сказала Мария Валерьяновна. — Ты вовремя пришел. Видишь листовки? Ну вот, поможешь расклеить. Только, пожалуйста, поаккуратней. — Мария Валерьяновна вздохнула. — Мало у нас листовок, ох как мало…

Человек в солдатской шинели, разбиравший на полу листовки, угрюмо пробасил:

— Зато кадеты нагрохали уйму…

— И все на гладкой бумаге, — с завистью добавила девушка в сером гимназическом платье.

— Кадеты, они народ богатый, — опять вздохнула Мария Валерьяновна. — А в деньгах нам соперничать трудно.

— Ничего, не пропадем, — пробасил человек в солдатской шинели и, подняв с пола пачку листовок, подал Аркадию. — Действуй!

Аркадий выдернул из пачки одну листовку. На серой шершавой бумаге было напечатано:

«Товарищи рабочие, крестьяне и солдаты! На выборах в Учредительное собрание голосуйте за партию рабочих, за партию городской и деревенской бедноты — за список №7. Войне не кончиться, пока власть будет в руках у буржуев. Восьмой месяц буржуи у власти, а не сделали еще ни одного решительного шага к скорейшему заключению мира. Буржуазии выгоден не мир, а война».

«Так вот что значит таинственный список №7!» — подумал Аркадий. Вчера на базаре он слышал, как бородатый мужик распевал песенку с загадочными словами:

Выпросив у Марии Валерьяновны еще пачку листовок, Аркадий забежал домой.

Мама все еще лежала в постели. Осторожно, чтобы никто не услышал, Аркадий достал с полки солдатский котелок, с которым ходил на рыбалку, вскипятил воды, сварил клейстер из ржаной муки и отправился на Сальниковую.

Одну листовку наклеил на доме Подсосова, потом на соседнем доме Волкова, потом — накрепко — на воротах духовной семинарии.

Новое занятие увлекло его и, весело напевая, он ходил от дома к дому.

Но работы хватило ненадолго. Листовки кончились.

Аркадий спрятал в ближайшей подворотне котелок с клеем и хотел снова идти к Марии Валерьяновне, но вдруг вспомнил, что именно сегодня в три часа дня он непременно должен быть в училище.

Реалисты ставили «Игроков» по Гоголю, и в спектакле Аркадий исполнял роль гусара. «Делать нечего — придется идти в реальное, — решил Аркадий, — а к Марии Валерьяновне зайду после».

Около реального на него чуть не налетел Митька. В руках у него была большая пачка листовок. Митька тоже участвовал в «Игроках».

— Куда же ты, Митька, ведь репетиция?.. — остановил приятеля Аркадий.

Митька только рукой махнул:

— Какая уж тут репетиция? Вот эти бумажки велено раздавать. Беги в реальное, там их знаешь сколько!

Аркадий взял у Митьки листовку и, прочитав, ахнул. В ней все наоборот: и голосовать надо не за седьмой список, а совсем за другой, и войну, оказывается, надо вести «до победного конца», в общем, все совсем не так, как у Марии Валерьяновны. И листовки эти напечатаны не на серой оберточной бумаге, а на белой глянцевой.

Аркадий вбежал в вестибюль реального. Каменный пол был весь усеян белыми листками бумаги. Какой-то первоклассник взял слишком большую кипу, споткнулся, выронил пачку и вот сейчас, сердито пыхтя, ползал на коленях по каменному полу, собирая бумажки.

Оказывается, кадеты не дремали. Значительную часть своих листовок они привезли в реальное училище, чтобы их распространяли ученики.

— Голиков! — услышал Аркадий за спиной строгий голос. — Голиков, вы почему не подчиняетесь приказу инспектора?

Это говорила преподавательница французского языка, которую все за глаза звали «жабой».

— Голиков, соизвольте, как и все, подняться в учительскую и взять там листовки.

Инспектора реалисты боялись больше всего на свете — это был неприятный и въедливый человек, который за малейшую провинность оставлял учеников после уроков на два часа или же шел к родителям жаловаться, грозя исключением.

Аркадий неохотно поднялся на второй этаж в учительскую.