неизвестен Автор - В небе фронтовом (Сборник воспоминаний советских летчиц - участниц Великой Отечественной войны)

Гибель Марины Михайловны Расковой была тяжелой утратой для всех нас.

В день ее гибели личный состав полка дал клятву - сдержать слово, данное Марине -Михайловне Расковой, своему командиру, - быть гвардейцами. И эту клятву мы с честью выполнили.

В годы Великой Отечественной войны наши полки прошли большой и славный боевой путь от Волги до Будапешта, от Ставрополья до Берлина, от Волги до берегов Балтийского моря и Восточной Пруссии. 28 девушек-летчиц этих полков удостоены звания Героя Советского Союза. М. М. Раскова была посмертно награждена орденом Отечественной войны I степени.

Д. М. Березницкая, начальник строевого отдела и кадров полка пикирующих бомбардировщиков.

Первые дни

8 октября 1941 года мы с подругой Машей Мещеряковой пришли в Сокольнический райком комсомола. Беседуя с нами, секретарь райкома спросил, хотим ли мы защищать Родину?

Вопрос нам показался по меньшей мере странным. Да разве был тогда человек, который не хотел бы защищать своей Родины? Мы тут же заявили, что готовы хоть сейчас ехать на самые передовые позиции. Нас направили в ЦК комсомола. Там прежде всего нам предложили заполнить анкеты, потом эти анкеты куда-то унесли, а мы сидели в тревожном ожидании: "Возьмут или не возьмут?" Беспрерывно раздавались звонки. Всем райкомам и комсомольским организациям крупных московских предприятий, учреждений и институтов предлагалось подобрать лучших девушек-комсомолок, физически выносливых, желательно знакомых с какой-либо техникой, и направить их в ЦК ВЛКСМ.

Всех нас интересовал вопрос: куда? Много догадок было высказано, но никто не знал, что это проводился набор девушек в авиацию.

К вечеру в Центральном Комитете нас собралась большая группа. Это были работницы московских фабрик и заводов, студентки институтов и техникумов. С каждой беседовал начальник отдела кадров. Наконец вызвали меня и расспросили, где и кем я работаю, как участвую в комсомольской жизни. Затем меня предупредили, что на фронте будет очень тяжело, возможно, придется жить в землянках, а кое-кто может и не вернуться. Я ответила, что у меня нет семьи и плакать, как говорится, будет некому, а бороться за свободу и независимость Родины - это долг каждого комсомольца.

В заключение мне предложили хорошенько подумать и, если не уверена в себе, отказаться.

Так предлагалось каждой, и не было ни одной девушки, которая отказалась бы идти на фронт. Разве может комсомолец отказаться защищать Родину, если он здоров и молод? Разве может он сомневаться, пойти или не пойти на фронт, если над Родиной нависла черная туча, если ей грозит опасность?

Чувство великого, не виданного в истории патриотизма наполняло сердца советских людей в эти грозные дни, когда враг рвался к столице нашей Родины - Москве. Было забыто все личное, оставлялись семьи, молодежь вместе со всеми шла на фронт. Девушки боялись только одного: что их не возьмут, не поверят в их силы, в их горячее желание служить Родине.

Но страна им поверила, поверил народ, поверила партия.

10 октября 1941 года, в 10 часов утра, в ЦК комсомола была собрана первая группа девушек-комсомолок. Как и всем, мне вручили листок такого содержания: "Член ВЛКСМ тов. Березницкая А. М. направляется ЦК ВЛКСМ в ряды Красной Армии. Просим произвести немедленный расчет, так как она убывает на фронт".

В тот же день все оформили увольнение и к 19 часам с вещами собрались в ЦК ВЛКСМ. У каждой за плечами был только маленький вещевой мешок разрешалось взять самое необходимое. Некоторых пришли провожать подруги, родственники.

Вскоре нас построили и куда-то повели. Мы шли, полные самых патриотических чувств, гордые от мысли, что нам, девушкам, доверили сражаться за свободу Родины плечом к плечу с мужчинами.

Прибыли на пункт сбора. Здесь нас встретили капитан Ломако и капитан Рачкевич. Нас накормили, отвели в комнату, назначили старшего, выделили дневальных и в 22 часа приказали спать. На дневальных все смотрели с завистью, как на счастливчиков, которые уже находились при исполнении служебных обязанностей. Они стояли у дверей по стойке "смирно", ни с кем не разговаривали, с полным сознанием своего достоинства. Слово дневального являлось для нас законом. И когда утром дневальный прокричал: "Подъем!", через пять минут все были одеты и, соблюдая абсолютную тишину, построились в коридоре.

С первых же дней начались занятия. Мы изучали уставы, занимались строевой подготовкой.

Помню, 13 октября меня назначили дневальным у входных дверей, напротив штаба. В зеленом лыжном костюме, с косичками, на высоких каблуках, вытянувшись в струнку, я старалась принять вид мужественного воина.