Владимир Артамонов: Земля и небо Водопьянова

Затем началась работа в транспортной авиации. Он летал по маршрутам Москва — Хабаровск, Москва — Ташкент и многим другим.

Быть может, элемент везения и «имел место» во всех этих летных ситуациях, но ведь недаром говорится. что везет всегда умелому человеку. В тумане, при сильном снегопаде, «не видя неба и земли», нужно было научиться ориентироваться, выработать хорошую реакцию в любой сложной обстановке. Только такая практика могла стать необходимым мостиком для успешной работы в недалеком будущем.

Весь предшествовавший опыт летной работы стал для Водопьянова хорошей базой. Он способствовал его участию в беспрецедентных, уникальных по своей трудности и исторической значимости полетах.

Слава Водопьянова началась с челюскинской эпопеи.

Сто с лишним человек на пароходе «Челюскин» отправились вдоль наших северных берегов, поставив перед собой благородную патриотическую цель. Но пароход надолго вмерз в льды, потом стал тонуть, люди оказались на льдине… И тогда летчики на простеньких самолетиках, невзирая ни на какие трудности, полетели искать людей, нашли их и спасли. Случись подобное с пароходом «Челюскин» в наши дни, говорят специалисты, людей спасли бы через два дня, а не через два месяца, как тогда. Да и просто не допустили бы такого, утверждают они, потому что сейчас есть самолеты ледовой разведки, на трассе Северного морского пути работают могучие ледоколы, которые любое судно могут выручить.

Оказывается, если бы пароход «Челюскин» шел на двадцать миль севернее, он не попал бы в ледовый плен и, следовательно, не погиб бы, не был бы сдавлен льдами: севернее начиналась открытая вода. Но тогда не было современной радионавигационной аппаратуры на самолетах, да и сами самолеты не отличались совершенством. О всепогодности их, способности участвовать в проводке судов говорить не приходилось. Полеты обеспечивались больше мастерством воздушных виртуозов, главным «прибором» в работе которых была их великолепная интуиция, рождавшаяся из богатейшего опыта летной работы в двадцатые — тридцатые годы.

Судьба челюскинцев волновала всю страну.

Водопьянов всегда близко к сердцу принимал чужие страдания, тут же отзывался на них, предлагал свою помощь. Михаил Васильевич представил состояние людей, когда в Карском море пароход впервые натолкнулся на льды и получил пробоины. Из сообщений печати он знал, что в течение трех суток люди перенесли Несколько сот тонн угля с носа на корму для облегчения хода. Но это было только началом тех трудностей, которые ожидали «Челюскин». Тем не менее до последнего дня, до дня гибели его, люди верили, что экспедиция продолжится — очень велико было желание всех пройти по морскому, еще не освоенному пути, соединяющему запад с севером и востоком. Как скажет позже капитан «Челюскина» В. И. Воронин, пройти этот путь нужно было хотя бы для того, «чтобы рассеять неверие в Северный морской путь».

Сердце у Водопьянова защемило, когда он узнал, что среди находившихся на борту членов экипажа и большой группы зимовщиков, направлявшихся на остров Врангеля, были дети — двухлетняя Алочка Буйко и крошечная Карина Васильева, родившаяся на «Челюскине», в пути, еще 31 августа… Через много лет повстречался Михаил Васильевич со взрослой уже Кариной. Есть фотография, где они изображены вместе. Но тогда ситуация складывалась драматически… Мама укачивала маленькую Карину в каюте, кто-то после вахты отдыхал, когда наверху, на палубе, начался какой-то шум…»Выгружаться на льдину, — послышалось отовсюду. — Тревога!» По инструкции в случае тревоги кому-то надо бежать в радиорубку, кому-то в штурманскую. Но то была тревога необычная — пароход тонул, и с него немедленно надо сойти. Хотя можно еще кое-что успеть… Например, выбросить матрасы. Капитан, когда ему попалась навстречу спешащая в штурманскую рубку метеоролог О. Н. Комова, распорядился:

«Вместе с Хмызниковым выбрасывайте матрасы из всех кают на лед. Окна разбивайте в каютах и бросайте». Однако люди почему-то жалели разбивать окна, а бежали к противоположному борту и через него переваливали матрасы… Но вот уже времени не осталось, раздается команда — «Спускаться на лед!». Корма словно нехотя поднимается, видны уже винт и руль… Капитан парохода Воронин и начальник экспедиции Шмидт стоят около трапа и дают команду: «Все за борт!» У некоторых совсем нет времени, чтобы сбежать вниз по трапу, — корабль судорожно уходит под лед — и ничего не остается, как прыгнуть прямо с кормы — с высоты примерно двухэтажного дома. Последним с трапа сошли Шмидт и Воронин, трап в это время сбивается льдом, капитана подхватывают за руки, чтобы его не унесло, и пароход начинает очень быстро погружаться в воду… Все…