Однажды вечером Андрей прогуливался с Лидой по парку.
— Знаешь, Андрюша, на днях заходил ко мне Коля и рассказывал, что он подает документы на физико-математический факультет, — сказала Лида.
— Его дело, — холодно произнес Андрей. — Ему нравится математика. Я же терпеть ее не могу.
— А что тебе нравится?
— Я люблю историю и литературу.
— У нас с тобой одинаковые вкусы. Как ты думаешь, куда мне идти учиться после школы?
— Иди в литературный институт. Будешь писательницей или литературным критиком.
— Понимаешь, боюсь. Я не написала еще ни строчки. Кроме школьных сочинений, конечно, — рассмеялась Лида.
— А ты попробуй!
— Пробовала — не выходит. Пойду, наверно, в педагогический институт. Как ты на это смотришь?
— Я считаю, что писать интереснее.
— Только ничего из этого не получится. Да и мама мне советует в педагогический.
— Я не против — иди!
— Со мной решено, — улыбнулась Лида. — Ну, а ты, свет Андрюшенька, что думаешь?
— Я уже говорил Вере Николаевне и тебе, что поступаю в духовную семинарию. На днях посылаю туда документы. Осталось взять только рекомендацию от владыки.
Лида помрачнела и слегка отстранилась от Андрея. Воцарилось молчание.
— Что с тобой, Лида? Почему ты молчишь?
— Так просто.
Лида резко повернулась к Андрею.
— Не хочу, чтобы ты был священником. Понимаешь?
— Почему же? Что в этом дурного? Я решил стать священником не вчера. Это моя давнишняя мечта.
— Зачем тебе быть попом? Разве мало интересных специальностей на белом свете? Будь кем угодно, только не попом!
— А почему?
— Посмотри, кто из наших знакомых ребят собирается стать священником? Никто! А ты?
— Почему я должен быть таким, как все?
— А почему нужно быть чудаком, на которого пальцем показывали бы, как на других священников, когда они идут по улице? Я не хочу, Андрей, чтобы над тобой смеялись. Я думала, ты действительно человеком будешь, пройдет это у тебя. А ты… — взволнованно говорила Лида.
— Пусть… пусть глупые люди смеются над нами. Над великими людьми тоже подчас смеялись.
— Ты не великий человек!
— Я и не причисляю себя к великим, а просто привожу в пример их, чтобы ты поняла, что вовсе не обязательно ориентироваться на мнение толпы. Я считаю, что на земле нет выше служения, чем служение богу. Где бы и кем бы ни работал человек, он трудится на благо людей, а священник служит и богу и людям. Если уж говорить о пользе деятельности священника, скажи, разве не прекрасно помогать людям в их скорбях, невзгодах, страданиях, утешать их? Каким просветленным выходит из церкви мой дедушка, когда ему удается утешить, подбодрить человека, близкого к отчаянию! А возьми само служение богу. Бог сотворил мир, создал человека, все дал для нашего счастья. Даже дружба наша с тобой, и она от бога. Как не благодарить его за это? Славословить бога — долг каждого из нас. А священник славословит бога от имени многих людей. Разве это не прекрасно? Разве не интересно изучать богословские науки? Возьми ту же литературу, которая нам обоим так нравится. О чем говорится в книгах, даже самых лучших, интересных, гениально написанных? О человеке… А богословие дает нам познание величайшей истины — бога. Нет, Лида, что бы ты мне ни говорила, я твердо решил стать священником. И никакая сила не заставит меня свернуть с избранного пути!
— Твое дело, — грустно сказала Лида. — Только посмотришь, пройдет время, и ты вспомнишь меня, раскаешься в своем выборе. Религия не даст тебе счастья, я в этом уверена. Да поздно будет, время уже не воротишь. И меня потеряешь…
— Почему потеряю?
— Сам подумай, что же, мне попадьей стать прикажешь? Выбирай: или я, или семинария.
Андрей задумался. Лида неожиданно и быстро пошла прочь.
— Постой! Куда ты? — крикнул Андрей.
— Я не намерена ждать, пока вы соизволите предпочесть мне церковь. Я не дура. Я все поняла.
— Что ты поняла? — спросил Андрей, едва нагнав девушку.
— То, что вы не любите меня и никогда не любили.
— Я люблю…
— Молчите! Так не любят! Нужны вы мне, попик…
Лида скрылась в темноте парка.
«Ну и пусть! Что бог ни делает, все к лучшему!» — подумал Андрей. Но он тяжело переживал ссору с девушкой.
Кончалось лето. Андрей давно послал документы в духовную семинарию. По совету архиепископа он подал прошение о том, чтобы его приняли фазу в третий класс.
И он засел за книги. Церковнославянский язык он знал хорошо. Надо было только «подзубрить» довольно трудную грамматику. Затем он выучил наизусть — этого требует семинарская программа — всю книжку катехизиса, добыл учебник древнегреческого языка и основательно проштудировал его. Церковный устав, науку о том, как совершать богослужения, Андрей знал: недаром с детских лет прислуживал в церкви.
Читать дальше