Федор Раззаков - Чтобы люди помнили

28 августа 1979 года скончался писатель Константин Симонов, человек, который много сделал для нашего героя. Вот как вспоминает об этом событии режиссёр Александр Кравцов:

«Мы встретились с Толей в Центральном Доме литераторов… приподняв на повороте лестницы гроб с телом Константина Михайловича Симонова, Толя шёл по одну сторону, я — по другую. Поздоровавшись, страшно разволновались. На улице он схватил меня под руку, до боли сжав локоть, повёл куда глаза глядели:

— Пойдём, пойдём!.. Это ж надо — где встретились!..

Мы шли по безлюдному кварталу улицы Герцена в сторону Садового кольца, навстречу турникетам, за которыми застыли толпы людей.

— Ведь он — моя судьба, — шептал Папанов, часто дыша. — Это он сказал Столперу: „Вот — Серпилин! И только этот актёр!“ и словно кольцо из земли выдернул: всё по-другому завертелось — вся моя планета… Теперь кусок жизни отрезан… огромный кусок… После такой утраты, чувствую, стану другим. Ещё не знаю как, но сильно переменюсь… Лишь бы не вылететь из обоймы. Уж больно поздно я в неё попал…»

Под словом «обойма» Папанов подразумевал своих коллег-артистов. Ведь по-настоящему известным он стал в 1964 году, когда ему уже было 42 года.

Осенью 1982 года, когда Папанову должно было исполниться 60 лет, ему разрешили приобрести в личное пользование новый автомобиль — «волгу»-универсал. По его словам, «радость от подарка улетучилась, едва я, собрав недостающие деньги, сел за руль. Тут же глушитель отлетел…»

Помимо работы в театре и кино актёр активно занимался общественной деятельностью. Например, был членом Общества защиты природы и возглавлял Всесоюзное общество по баням (вместе с писателем В. Солоухиным). Работа этой организации заключалась в том, чтобы наблюдать, как в банях поддерживается необходимый порядок, улучшается обслуживание и т.д.

Между тем в 80-е годы наш герой практически не снимался в кино. С 1980-го по 1987 год на его счету были роли только в трёх фильмах: «Отцы и деды» (1982), «Время желаний» (1984) и «Холодное лето пятьдесят третьего» (1987).

За этот же период четыре новые роли он получил в Театре сатиры. Однако полного удовлетворения от большинства этих работ он не испытывал. Его вновь посещали мысли о переходе в другой театр. Режиссёр В. Андреев вспоминает:

«Перейдя на работу в Малый театр (1985), я пригласил Папанова побеседовать о возможности и его перехода на старейшую московскую сцену. Мне было известно, что его что-то не устраивало в Театре сатиры, которому он отдавал всего себя.

— Не пора ли тебе, такому мастеру, выйти на старейшую русскую сцену? — спросил я без обиняков. — Здесь и „Горе от ума“, и „Ревизор“ — твой репертуар…

— Поздно мне, Володя, — сказал он тихо и серьёзно.

— Ничего не поздно! Ты же моложе многих молодых! Приходи всей семьёй: у тебя же и Надя хорошая актриса, и Лена. Лена к тому же — моя ученица.

Он не пошёл. Не предал своего театра. Бывало ведь, и поругивал его, и обижался. Но предать не мог. Даже ради дочери, которая работала в Театре имени Ермоловой и, следовательно, была в частых разлуках с отцом и матерью».

В 1983 году Папанов решил попробовать себя на преподавательском поприще: в ГИТИСе ему доверили руководить иностранным курсом — монгольской студией. Супруга как могла отговаривала его от этой работы, говорила, какой из тебя преподаватель, однако Папанов сделал по-своему. По словам всё того же В. Андреева: «Ругать он умел только равного. Он стеснялся даже вести со студентами дисциплинарные беседы. Между тем монголы попривыкли к бесшабашности и безответственности наших соотечественников, позволяли себе и похулиганить и даже подраться в общежитии. Декан просил Анатолия Дмитриевича применить власть худрука курса, но тот смущённо отвечал: „Не умею я как-то… об этом!“ Воздействовал он на своих учеников какими-то иными средствами, без „втыков“».

В последний год своей жизни Папанов творчески был необычайно активен. Он наконец-то уговорил главного режиссёра Театра сатиры В. Плучека дать ему возможность поставить спектакль. В качестве материала для своей первой режиссёрской работы Папанов выбрал пьесу М. Горького «Последние». Как вспоминает Каратаева: «Актёры, которые с ним работали, говорили: мы такого режиссёра никогда не видели, он к нам относился по-отцовски…

В то время он очень много работал, был очень увлечён репетициями. К сожалению, я в те дни была ему плохой поддержкой. У нас Лена заболела, её положили в больницу, и я пропадала у неё.