Анна Малинина - Жизненный путь Марины

Всё чаще в письмах появлялись слова: «Опишите в книге ваш перелёт и всю вашу жизнь».

Кто‑то из писателей, выезжавших навстречу поезду с экипажем «Родины», сказал в издательстве:

— Раскова умеет рассказывать. Рассказывает она интересно и увлекательно.

Издательство «Молодая гвардия» попросило Марину написать книгу. Ей сказали:

— Пора вам откликнуться на тысячи просьб советских людей! Напишите книгу — и сразу всех удовлетворите.

Марина — почётный пионер отряда московских пионеров.

Марина отмахивалась:

— Что вы, какой я писатель! Я — лётчик, люблю читать книги, но писать их не умею.

Потом она сдалась:

— Ладно, попробую. Только что получится из этой затеи — не знаю…

Возможно, не заболей тогда Марина, книга долго ещё не была бы написана: у неё совершенно не оставалось времени для такого большого и серьёзного труда. Болезнь ускорила работу.

Марина не умела праздно проводить время. Даже в постели, лёжа с высокой температурой, она постоянно чем-нибудь занималась. На этот раз она решила использовать время болезни для того, чтобы писать книгу.

Каждый день к нам приходила стенографистка, и Марина диктовала ей свои воспоминания. Помнила она всё, даже самые, казалось бы, незначительные события своей жизни. Старалась точно придерживаться фактов; нередко проверяла у меня, правильно ли ей запомнился тот или иной случай.

Взявшись за дело, Марина не могла уже бросить его, пока не доводила до конца. Так было и с «Записками штурмана». Закончив работу со стенографисткой, Марина принялась за обработку рукописи. Работала над ней тщательно и кропотливо. Не раз обращалась за советом к опытным журналистам, литераторам.

Работа над «Записками штурмана» продолжалась несколько месяцев.

Наконец книга вышла в свет.

Писем стало приходить ещё больше. Читатели делились с Мариной своими впечатлениями о «Записках», писали много и тепло, поздравляли её с новым успехом.

Одним словом, от потока писем книга не спасла Марину.

Привожу несколько отрывков из этих писем:

«Дорогая Марина Михайловна! Я Вас очень люблю, как любят Вас тысячи женщин. Люблю за всё, что Вы совершили, и за то, что Вы — женщина совсем нового типа, социалистического стиля жизни. Я прочла Вашу книгу с большим интересом, от неё нельзя оторваться».

«Когда подумаешь, что это не фантазия, не вымысел, а настоящая, живая женщина, которая на каждом шагу могла поплатиться своей жизнью, так спокойно, так просто переживает всё, сразу приходишь к выводу, что на это способна только женщина нашей страны, женщина, освобождённая от всех пут, которыми была связана в капиталистическом обществе».

«Ваша книга — это фантастическая сказка нашей действительности. Необыкновенное впечатление оставляют скромность, целеустремлённость, твёрдость молодого штурмана. Книга даёт радость сознания, что есть много — много молодых женщин нашего времени, подобных Марине, проникнутых любовью к знанию, к Родине. Не страшно ни за что впереди!»

Эти письма она читала с удовольствием: какому автору не интересна критика и мнение своих читателей! Особенно, если читатель — народ…

В начале мая Марина поехала отдохнуть. и полечиться на побережье Чёрного моря. По дороге заехала в Киев; она ещё «и разу не была в этом чудесном городе, хотя её давно приглашали туда. С восторгом смотрела Марина на величавый Днепр; он действительно был «чуден при тихой погоде». Она гуляла по городским зелёным паркам, с наслаждением слушала знакомые с детства украинские мелодии.

Население Киева горячо встретило Марину, ей преподнесли много подарков — замечательных вышивок, любовно сделанных руками женщин.

Но долго задерживаться в Киеве нельзя было — впереди ждал Кавказ, море, солнце, высокие горы.

Марина любила Кавказ. Она бродила по горам, каталась на глиссере, по нескольку раз в день купалась в море, заплывая далеко — далеко. И всё‑таки она не дожила там до конца своего отпуска: она хотела непременно быть дома в день рождения Тани, которой 29 мая должно было исполниться одиннадцать лет.

Накануне этого дня мы с Танюшей поехали встречать Марину.

Выходим на платформу, с нетерпением ждём. Таня не сводит глаз с той стороны, откуда должен показаться поезд.

— Бабуля, идёт, идёт! — восклицает наконец она.