Анна Малинина - Жизненный путь Марины

По Марининым письмам, рассказам и дневникам её учениц я составила себе картину тех дней.

Марина выехала навстречу девушкам — лётчицам и на одной из станций вскочила к ним в вагон. Быстро пробегала она по вагонам: появится, улыбнётся и опять исчезнет.

Вот раздаётся её голос:

— Кипяток есть на станции. Не зевайте, девушки! Бегом! Есть хочется?

— Ничего, товарищ майор, — отвечает кто‑то.

— Что значит «ничего»? Не по — военному отвечаете! Надо чётко, ясно и правду!.. Приготовиться! На следующей станции будет обед.

Потом авиационная школа. Протяжная команда:

— Ста — но — вись!

Бодро и прямо стоя перед строем, Марина говорит:

— Мы должны завоевать доверие. Наш лозунг: в боевой работе никаких послаблений, никаких скидок! Что может мужчина — пилот, то сделаем и мы. На что способен мужчина — штурман или стрелок — радист, на то способны и мы. В трудный для Родины час нас собрал сюда ЦК комсомола. Оправдаем его доверие! Будем достойными воинами Советского воздушного флота!

Девушки напряжённо слушают. Слова Марины проникают каждой в душу. Они чувствуют силу этих слов, убеждённость своего командира. Они готовы оправдать доверие Родины…

«2 апреля 1942 года.

…У нас испортилась погода. Два дня стояла такая пурга, что в 5 метрах не было видно человека. При этом ветер достигал силы 20 метров в секунду. Это настоящий шторм! Ломало крыши, поломало дверь в мой ангар.

Хлопот было много… Необходимо было сохранить все свои самолёты: и в ангарах и стоящие просто на поле. Это стоило большого труда, но всё обошлось благополучно: все наши чудесные самолёты целы.

Правда, когда пурга стихла, все мы были похожи на чучел, так как наша одежда была покрыта коркой льда, а когда лёд растаял, то всё было мокрое, хоть выжимай. Еле — еле успевали высушиться и снова бежали сменять тех, кто уж обледеневал, защищая от стихии самолёты.

Сделав небольшую передышку, пурга замела снова. Но за это время мы уже успели кое‑что укрепить, и новая пурга принесла нам меньше хлопот.

Мой народ показал себя замечательно. В пурге пробирались они к стоянкам самолётов в тесном строю, держа направление по компасу, так как ничего не было видно. Это был хороший экзамен и для них и для меня.

Такие вещи раньше видела только в кино, а ветер такой видала только в 1933 году в Геленджике — но там без снега, при ясной погоде, а здесь пурга. Особенно странно это в таком южном городе в апреле месяце. Как будто вся природа переменилась! А в марте были у нас солнечные дни, я так загорела, словно приехала из Сочи…»

«15 мая 1942 года.

…Наша жизнь прекрасна великой, исторической героикой. Какие подвиги способен совершить наш народ и какой единой волей в борьбе за своё счастье и свободу спаян весь наш великий Союз! Люди сейчас на глазах растут во всём своём величии.

Ты не узнала бы нашего Рому! За эти десять месяцев войны он стал более взрослым, чем за все годы своей жизни. Его настоящая душа и сердце русского советского человека определились для него самого ясно только теперь. Он сам сказал мне в Москве, в последний мой прилёт туда, что теперь самое сильное его желание — стать коммунистом, членом партии. Я горжусь тем, что Рома в суровые дни войны понял это сам, и понял сердцем. Многое, что казалось прежде важным, стало теперь ничего не значащим, просто пустяками. На чём спать, как быть одетым, что есть, что пить — всё это не играет ровно никакой роли в жизни. Цель одна — как можно больше принести пользы в деле освобождения нашей земли, в деле священной войны с фашизмом не «а жизнь, а на смерть… Главное, что все мы твёрдо верим в свою победу. Нам ничего не жаль для окончательного боя за нашу свободу. Кто в это верит, тот перенесёт любые трудности, выйдет победителем.

Мечтаю прилететь к вам в конце мая. Хорошо бы было попасть на Танюшино рожденье. Но так точно угадать трудно. Если я к 29 мая не прилечу, когда будешь её поздравлять утром, то поздравь и от меня и крепко — крепко поцелуй. Я так без неё скучаю, но стараюсь об этом не писать, чтобы она не скучала. Потерпи ещё немного, моя родная, скоро мы заживём снова мирной жизнью. Будем быстро восстанавливать былую жизнь в своей стране. И ты с Танюшей вернёшься в нашу родную Москву, в которой будет ярко гореть свет. И в этот радостный день мы все снова помолодеем на десяток лет…

Обо мне не беспокойтесь, у меня дела идут хорошо.

Целую тебя крепко — крепко, моя родная. Поцелуй Танюрочку и пожелай ей быть здоровенькой.