Виктор Розов - Удивление перед жизнью

— У нас в театре ходят какие‑то глупые слухи, будто нужно набрать молодых, штатных мест нет и кого‑то должны вывести на пенсию.

Она поднесла чашку ко рту, и я заметил: чашка слегка дрожала. Мы наперебой стали уверять, что ее это не касается. Разговор шел успокоительный, но горячий.

— В конце концов местком не даст никого уволить. Есть закон, верно?

— Не даст, не даст, — подхватывали мы.

Зиночка, пошумев, поругав молодежь, похвалив всех актеров старшего поколения, вспомнила Книппер — Чехову, Рыжову, Блюменталь — Тамарину и, конечно, Александру Александровну Яблочкину, которая в девяносто с лишним лет сыграла учительницу Горицвет в пьесе Корнейчука «Крылья».

— И ведь как сыграла, как! А мне, слава Богу, не девяносто. — И, опустив, сколько именно, продолжала называть имена.

Я, скептик, заметил, что видел Александру Александровну Яблочкину в этой роли, рассказал, как при ее появлении на сцене зал встал…

— Вот видишь, видишь! — победно перебила меня Зиночка.

— Знаешь, Зинуля, мне кажется, зал встал от удивления: «Смотрите, смотрите, — как бы говорили люди, — ей девяносто шесть, а она идет».

Моя ехидная реплика ничуть не охладила Зину. Она только засмеялась и сказала:

— Ну тебя!

Из театра, конечно, никого не уволили, но от этого проблема не перестала тучей висеть в воздухе и зреть.

— Знаете, — сказала однажды с некоторой долей растерянности Зиночка, — меня вызвал Андреев и, правда, очень деликатно, спросил, не подам ли я сама заявление о выходе на пенсию. Я растерялась. Не сказала резко: «Нет» — все‑таки он главный режиссер, — а ответила: «Хорошо, я подумаю».

И снова, снова, в который уже раз разговор шел на эту болезненную тему. Я стал грубее, жестче, доказывал, что надо же в конце концов дать дорогу молодым. Привел в пример рыцарский поступок Ларисы Орданской, которая ровно в день своег о пятидесятипятилетия подала заявление об увольнении из театра и ушла в полном творческом блеске, как когда‑то уходили великие деятели всего мирового театра, давая прощальный спектакль, уходили, когда только — только начинало смеркаться, а не в полных потемках. Зиночка отбивалась, страдая, Надя ругала меня, кричала: «Оставь Зину в покое, оставь!» Дружба наша от этих трудных споров не нарушалась. Шли дни, недели…

— Знаете, что мне сказал сегодня Андреев? «Зинаида Михайловна, мы оставляем за вами все ваши роли, и я, клянусь, буду и дальше занимать вас в новых спектаклях. Пойдите нам навстречу: нам необходимо принять молодых». Я рассчитала, что к пенсии буду подрабатывать даже больше, чем получаю сейчас. Конечно, есть «потолок», но и при «потолке» я буду получать даже чуть больше своей зарплаты.

О, эти необъяснимые «потолки», лимитирующие человеческую деятельность!

Вопрос о пенсии обсуждался у нас неоднократно, и, конечно же, я при всем своем максимализме никогда и никому не пожелал бы скромного актерского жизненного уровня. Это ведь только обыватель думает: актеры загребают «агромадные» деньги. Не знают, что заработок многочисленной рати тружеников сцены куда ниже заработка водителя автобуса или троллейбуса — от 100 до 180 рублей. Я сказал:

— Зинуля. соглашайся!

— А если обманет?

Вопрос тоже был житейский. Сколько я знал случаев! «Мы вам поможем, мы вас не оставим…» А глядишь, через пару месяцев — Митькой звали!

Словом, поколебавшись еще недолго, Зинаида Михайловна Захарова, актриса Театра имени М. Н. Ермоловой, подала заявление. И Владимир Алексеевич Андреев не обманул, честь ему и хвала! Все роли остались за Зиной, и она по — прежнему, полная огня и жизни, спешила играть вечерние спектакли, утренники, выездные.

Андреев перешел работать в Малый театр. Новый главный режиссер, новый порядок, новая атмосфера. Очень это напугало нашу подружку.

— Вдруг я не понравлюсь Фокину? Он возьмет и снимет меня со всех ролей. Сейчас он вызывает актеров для личной беседы с каждым. Я боюсь.

Увы, увы, и это опасение подкреплялось судьбами многих актеров. Проклятое — «видит» тебя режиссер или «не видит»! Дамоклов меч, висящий над головой любого актера.

И через несколько дней звонок в дверь. Влетает сияющая Зиночка:

— Надя, Витя, со мной разговаривал Фокин! Я ему понравилась! Он такой интеллигентный, такой интеллигентный!..

Монолог продолжался довольно долго. И мы все были счастливы ее счастьем. А вскоре — о, радость! — Зинаида Михайловна получила новую большую роль в трогательной и веселой пьесе Лобозерова «По соседству мы живем». Сколько было волнений, трепета! Я смотрел этот славный спектакль. Зина играла бабушку. Играла, как всегда, хорошо.