Александр Воронцов-Дашков - Екатерина Дашкова - Жизнь во власти и в опале

Сочинение Дашковой, в котором она делает выговор Румянцеву, появилось в следующем номере «Собеседника» [587] . Замаскированное под пересказ разносчиком подслушанного разговора, оно нападает на Румянцева за незнание русского языка, за то, что его работа просто переводит французские слова и конструкции на русский. Чем стремиться к глубине ума и карьере писателя, рекомендует Дашкова, лучше было бы заняться изучением русского языка. Дашкова была единственной, кто критически отозвался о статье Румянцева [588] . Она продолжит полемику с ним до конца и в «Записках», лишь за несколько лет до смерти, представит свои негативные взгляды на Петра Великого, высказанные во время беседы с канцлером Кауницем в Вене.

Кроме того, она защищала императрицу и одобряла действия Екатерины при каждом удобном случае. Например, в рассказе «Вечеринка» Дашкова описывает званый вечер, во время которого разговор зашел о русской литературе [589] . Когда главный герой прибывает, он обнаруживает, что хозяйка скучает, и решает поэтому познакомить ее с екатерининскими «Былями и небылицами», напечатанными на страницах «Собеседника». Внезапно атмосфера вечера проясняется, хозяйка сначала улыбается, затем смеется — и вот лед треснул. Дискуссии на литературные темы оживляют вечер. Сочинение Екатерины знакомит читателя с российскими традициями и с необходимостью устремляться к высотам, достигнутым в поэтических трудах бессмертного Ломоносова. В качестве иллюстрации Дашкова цитирует пассаж из ломоносовского свободного перевода Горация [590] . Она также очень хвалит Богдановича, особенно его поэму «Душенька», в которой искусно совмещаются комическое и героическое, русский фольклор и греческий миф. Дашкова способствовала карьере Богдановича и вдохновляла его на участие в «Собеседнике», где он опубликовал ряд поэм и статей, прославляя в некоторых свою покровительницу Дашкову.

Атмосфера споров и антагонизма в журнале и в обеих академиях нанесла Дашковой значительный урон. Усилия княгини кончились ничем, поскольку личная вражда и политические стычки между Екатериной, Нарышкиным, Фонвизиным, Румянцевым и другими привели к отказу Екатерины от участия в «Собеседнике» и к закрытию журнала. 17 апреля 1784 года Александр написал Семену, что Дашкова готовится покинуть Петербург и провести лето в Троицком. Она уедет в начале мая [591] . Дашкова не вернется к работе издателя журнала. В последние шесть месяцев своего существования «Собеседник» выходил нерегулярно и закрылся шестнадцатым номером в сентябре 1784 года, просуществовав меньше полутора лет. Екатерина обнаружила, что не может диктовать свою волю в таком открытом форуме и устала от колкостей, направленных на ее царскую персону. Согласно «Запискам», Дашкова предвидела, с какими проблемами ей придется столкнуться, когда соглашалась возглавить Академию наук, и подозревала, что это назначение неизбежно приведет ее к прямому конфликту с императрицей.

Горе, гнев, потери и бесконечные ссоры дома и при дворе наполняли годы руководства Дашковой двумя академиями, выполнения государственных обязанностей и частого общения с императрицей. Она глубоко опечалилась, когда узнала о смерти Дидро в 1784 году: «На всю жизнь, и даже в настоящую минуту я свято чту память его. Мир не сумел оценить достойно этого необыкновенного человека. Простота и правда проникали каждое действие его, и главная задача всей его жизни состояла в том, чтоб содействовать благу своих ближних» (93/-) [592]

Дашкова ставила Дидро очень высоко, выше Вольтера, который в России был всеобщим кумиром. Дидро всегда был гораздо более доступен, и она считала его близким другом. Согласно В. А. Бильбасову, «из русских современников Дидро только двое ценили его по достоинству — две женщины: императрица Екатерина II и Е. Р. Дашкова» [593] . Дашкова не найдет утешения ни у детей, ни у других членов семьи. В 1785 году, комментируя письмо княгини с соболезнованиями по поводу смерти его жены в Венеции, Семен написал Александру о плохом характере сестры, о ее нестерпимом самомнении и выразил желание, чтобы она, наконец, оставила его в покое [594] . Годом позже он критиковал несообразное и чрезмерное образование, которое она навязала своим детям, добавив, что она, например, заразила легкую натуру сына семенами тщеславия [595] .

В 1785 году Дашкова попросила императрицу разрешить ей разделить семейную собственность так, чтобы сохранить за собой любимое Троицкое, поскольку оно когда-то принадлежало мужу, и еще две деревни — Птицыно (сегодня — Дашково Орловской области) и Муриково (Волоколамский район). Сыну оставались 11 деревень, но согласно законам того времени Дашкова могла получить только одну седьмую часть собственности мужа [596] . Княгиня претендовала на б о льшую долю не только как опекун сына, но и на основании того, что она вложила почти 13 тысяч рублей своего приданого, заплатила многочисленные долги мужа вместе с процентами, сама приобрела дополнительные земли и обеспечила образование детей. Сенат в конце концов принял решение в ее пользу, и она продолжила свое разумное и эффективное управление имениями Дашковых. Выигрыш этого дела, однако, только обострил и так натянутые отношения с детьми и привел к дальнейшим тяжбам.