Александр Воронцов-Дашков - Екатерина Дашкова - Жизнь во власти и в опале

В «Отрывке записной книжки», рассматривая подходящий путь нравственного обновления России, Дашкова перечисляет качества, необходимые различным членам общества, например, солдату требуются храбрость и твердость, судье — объективность и честность, купцу — организованность и правдивость. Тот, кто выполнил обязанности в полном соответствии со своими внутренними возможностями, «спокоен в совести своей, он свыше неблагодарности, злословия и глупости людской» [541] . Возможно, самой важной предпосылкой достижения внутреннего покоя и индивидуальной свободы, замечает Дашкова, является обуздание страстных желаний, особенно стремлений к богатству и власти. Отсутствие такого контроля ведет к потере личных принципов и порабощению страстями [542] . Она подчеркивает, что роскошь ведет к долгам и душевной слабости, отвлекая людей от необходимой подготовки к служению отечеству [543] . Зная о своей репутации скряги, она продолжает темы умеренности и воспитания в «Продолжении отрывка записной книжки»: «Умеренность и бережливость заслуживают похвалу, а не пересмешку: честнее и добродетельнее жить малым и проживать только свое, нежели жить роскошно и проживать чужое» [544] .

Дашкова предупреждает также о вредных последствиях поверхностного знания во всех областях науки, которое у людей ограниченных может вызвать фальшивые и раздутые представления о собственном превосходстве и непогрешимости; в конце концов, такие заблуждающиеся люди обречены на неудачу во всех своих предприятиях [545] . Когда дело доходит до женщин, она вновь отказывается полностью признать их роль в обществе и довольствуется общепринятыми суждениями и общими словами. Женщины в обществе должны олицетворять «скромность, стыдливость, прилепленность к нравственности, блюдение хозяйства, нежность сердца и домоседство» [546] . Интересно отметить, что портрет идеальной женщины в российском обществе, который она рисует, мало похож на саму Дашкову. Но ранее, в «Моей записной книжке», она высоко оценила основанный Екатериной Смольный институт за его способность изменять воспитанниц посредством образования [547] .

Важность правильного воспитания останется центральной темой всех ее сочинений. Гораздо позже Дашкова опубликует еще один отрывок под заголовком «Нечто из записной моей книжки» в «Друге просвещения», где она вместе с теткой и двоюродным племянником горько сожалеет о прошлых днях, когда в России родители занимались воспитанием и образованием своих детей [548] . «Записки тетушки» состоят из шести глав, включающих то, что тетушка слышала, видела и читала, что с ней случилось, ее впечатления и воззрения [549] . Среди этих отрывков из записной книжки «завещание» тетушки о нравственной философии представляет собой наиболее развитое и продуманное выражение взглядов Дашковой на моральные, политические и социальные проблемы. И здесь ее идеал — «просвещенный и кроткий Государь, пекущийся о благе своих подданных». Она цитирует тот же самый пассаж из древнегреческого сатирика Лукиана, который появился двадцатью годами ранее в ее переводе «Essai sur la poésie épique» Вольтера [550] . Написанные в дашковской дидактичной, фрагментарной манере, которая характеризует многие ее публикации в «Собеседнике» и других журналах, «Записки тетушки» завершаются на оптимистической ноте: «Добродетель поздно или рано без награждения не остается».

Существует очевидное стилистическое и тематическое единство всех трех опубликованных «записных книжек», сосредоточенных на нравственных, философских проблемах и задачах воспитания, которые выражены отдельными фразами и наставительными, нравоучительными афоризмами. В стихотворных и прозаических произведениях Дашковой ее стиль склонен к морализаторству и опирается на поговорки и максимы: «Без приобретения красот ума и сердца есть только кукольство»; «Не унывайте в бедствиях, а в счастье надменностью не заражайтесь»; «Умеренность в желаниях более всего удобна доставить независимость» [551] . Во многих сочинениях она демонстрирует склонность к употреблению разговорной речи, пересыпанной афоризмами. Они часто взяты из французских источников, например, un sot trouve toujours un plus sot qui I’admire («дурак всегда найдет другого дурака, который им восхищается»), и из русских пословиц, например, когда супружеской паре жить «розно так тошно, а вместе так тесно».

Снова и снова Дашкова возвращается к своим взглядам на взаимозависимость добродетели и воспитания, хотя позже, особенно после французской революции, она делает больший акцент на «франкомании» и патриотизме. В «Письме к издателям сих „Сочинений“» Дашкова обращается к своему излюбленному приему подслушивания [552] . Тема подслушанного разговора — опять добродетель, а необходимой составляющей добродетели является справедливость, пишет Дашкова, поэтому все людские добродетели суть следствия нашего чувства справедливости. Она предлагает учредить ежегодную премию за лучшее сочинение в стихах или прозе о добродетели. Для примера она прилагает поэму «Притча: Отец и дети», которую она якобы получила от некоего молодого человека [553] . С большой уверенностью можно сказать, что автором этой поэмы была сама Дашкова. Состоящая из тридцати трех стихов различной длины и написанная в основном рифмованными двустишиями, поэма превозносит всеобщую добродетель, персонифицированную отцом, дети которого — великодушие, героизм, мудрость, кротость, честь и душевное спокойствие.