Владимир Шморгун - Красный сокол

Справа в конце поля угадывались жилые дома, влево тянулся перелесок, за которым виднелись столбы электронной связи.

Столбы не люди, но о чем-то расскажут, рассудил измотанный полковник, не пожелав встретиться с обитателями деревушки. Действительно, за столбовой линией связи оказалась железная дорога, а за ней и гравийка. На шоссе грязного мокрого полковника подхватила такая же видавшая виды полуторка, на которой он благополучно добрался до городской комендатуры Слонима. Указав в рапорте о нападении в лесу на штабную машину и выразив надежду, что комендантская служба подключится к поиску бандитов и автомашины, Иван Евграфович добрался на попутках до аэродрома ночных бомбардировщиков, а оттуда уже на связном самолете командира полка — в штаб родной дивизии.

В докладных командующему армией и начальнику «СМЕРШа» фронта Федоров указал только о факте нападения диверсантов на машину в лесу, не указывая на обстоятельство пленения и последующие события, считая неразумным распространяться о них без существенных доказательств. Нет свидетелей, значит, и факта пленения не было. Зачем же навлекать на себя подозрения и неприятности? Даже ординарец Дима Лощинин, объявившийся в дивизии через две недели, ничего не мог рассказать о своем командире, кроме факта перестрелки.

Провалив операцию по захвату видного офицера штаба на глазах немецких диверсантов, прилетевших вместе с пилотом Вильде и врачом Ёшке, руководство советской контрразведки сделало все, чтобы инцидент с Федоровым похоронить без следа.

Его заявление в комендатуру Слонима положили под сукно.

Однако майор Копировский, спасая честь своего прожекта, предложил привлечь полковника Федорова к ответственности за неподчинение органам правопорядка на посту в лесу и оказание сопротивления с применением огнестрельного оружия. Прибывший на место происшествия Александр Демьянов, по кличке «Макс», посоветовал скрыть непросчитанную игру с Федоровым, а пилоту Вильде подставить другого «офицера штаба» из агентов Лубянки.

Таким образом, в штаб Центральной группы немецких войск генерал-полковника Рейнхарда от имени Шерхорна ушло подтверждение того, что Вильде готовится к возвращению вместе с пленным офицером советского штаба.

Между тем линия фронта продолжала отодвигаться к берегам Западного Буга и Вислы. Войсковая операция «Багратион» под командованием Рокоссовского увенчалась освобождением Белоруссии, и перед руководством тайной операцией «Березина» естественно встал вопрос: как быть? Завершить ее захватом транспортных самолетов или попытаться все-таки внедрить своего человека в армию противника с перспективой на послевоенное устройство. Вильде выбрал площадку для приема целой эскадры транспортных самолетов. Контрразведчики фронта приготовились к захвату экипажей, но генералы с Лубянки не захотели довольствоваться синицей в руках, надеясь поймать журавля в небе. Поэтому соединение, а по существу — команда Шерхорна продолжала успешно продвигаться к фронту, теперь уже в Померанию.

Отто Скорцени, обеспокоенный отказом Шерхорна эвакуироваться воздушным транспортом, заподозрил неладное и послал для уточнения обстановки в лагере Шерхорна личного представителя, начальника абверкоманды обер-лейтенанта фон Барфельда. При посадке самолет потерпел аварию и фон Барфельд «случайно» погиб, не без помощи спасателей, естественно. Таким образом, радиоигру удалось продолжить и даже накалить эфир до такой степени, что немецкое командование удостоило Вильяма Генриховича Фишера и его двойника «Макса» «Железного креста с мечами», вероятно, с учетом того, что «Железный крест с дубовыми листьями» получил его двойник по другую сторону линии фронта — Александр Демьянов.

«Железный крест с мечами» приравнивается к двум Золотым звездам Героя Советского Союза. Получая награду, Рудольф Иванович Абель (он же — Вильям Генрихович Фишер) стал перебирать варианты выхода из игры. На его счастье, и лучший диверсант Германии Скорцени, догадываясь о провале, тоже решил достойно завершить операцию «Волшебный стрелок». Для поддержания немецкого духа в тылу Красной Армии секретного связиста «Макса», то бишь Александра Демьянова, тоже наградили Железным крестом первой степени, но сама операция «Монастырь» по эвакуации из окружения осколка Бобруйского котла — подразделения Шернхорна потеряла к этому времени всякий смысл, так как пламя войны перекинулось на немецкую землю.