Илзе Лиепа - Метод Лиепа - философия тела

Потом я прибавляю к силовому движению еще и задачу для рук — это для координации и грации. Силовые движения чередуются с растяжкой мышц. Мышцы пресса и спины прорабатываем, опустившись на коврик рядом со станком. Потом обязательно занимаемся укреплением плечевого пояса и рук, используя для этого резинку, перекинутую через станок. Окончание урока очень важно. Мы все должны остаться в хорошем настроении, довольные друг другом. А что может быть лучше, чем небольшой танцевально-пластический этюд? Мы хорошо поработали, утомились. Надо снять напряжение и ощутить свое тело. Эту часть урока каждый педагог придумывает сам. Пусть это будет свободная джазовая фантазия, которую мы создадим вместе с ученицами здесь и сейчас на музыку моей любимой джазовой певицы Натали Кул. Или возьмем музыку Моцарта, Шуберта и превратимся в фарфоровых статуэток. Я и педагоги нашей Студии преподаем метод уже год и видим замечательные результаты. Фигуры тех, кто занимается регулярно, изменились, они оформились, подтянулись.

Пилатес выравнивает тело.

Метод активно укрепляет мышцы.

Балет — удовольствие, к которому вас подготовили Метод и Пилатес.

Их движения в уроке стали более женственными, пластичными. Они поняли, что любое движение экзерсиса может стать танцем, наполненным смыслом и чувством. К тому же члены нашей Студии имеют возможность в течение недели объединять все три урока.

Я бы очень хотела, чтобы как можно больше женщин попробовали заниматься по моему методу и оценили блестящие результаты, которых можно достичь.

В систему занятий я постаралась вложить весь своей опыт, свои мысли, свои ощущения того, к чему должна стремиться женщина.

Мне, как человеку, профессия которого связана с невероятными физическими нагрузками, есть над чем поразмышлять и есть чем поделиться. Стертые в кровь пальцы, травмированные связки, боль в суставах — это балетные будни.

Все, чем я занимаюсь в жизни, — больно, неудобно, неестественно и очень неприятно, особенно на первых порах. Нужно все время гнуться, растягивать мышцы, держать ноги в неудобном положении. Нужно изо дня в день делать одни и те же достаточно скучные упражнения. Но приходит момент, когда количество этих неприятных действий перерастает в понимание: «Мне доставляет удовольствие процесс преодоления». Тогда понимаешь, что смысл труда есть труд. Труд сам по себе и награда, и стимул.

Самое замечательное в моей профессии состояние, когда тело доведено до высшей степени податливости, тогда оно становится средством выражения мыслей, чувств и эмоций.

Но в балете большая часть работы остается за кадром. А прежде чем подойти к спектаклю, более того, прежде чем начать репетировать, балерине, условно говоря, надо «разгрузить вагон», то есть разогреться, позаниматься в балетном классе, возможно, сделать специальную гимнастику. Но для меня мышечная нагрузка привычна, а иногда даже радостна. Интересно, что после балетного спектакля, несмотря на физическую усталость, я всегда испытываю внутреннюю легкость.

Рудольф Нуриев когда-то сказал моему брату: «Каждый спектакль надо танцевать так, будто это твой последний спектакль». Такое отношение к сцене отличало звезд того поколения. Для моего отца не существовало проходных сцен, необязательных спектаклей, не требующих полной самоотдачи. К любому появлению на сцене он относился предельно ответственно и работал не жалея сил.

От природы все мы ленивы. Но некоторые способны побороть в себе лень. Если вы придете утром в балетный класс и послушаете, о чем говорят балерины перед началом, то очень удивитесь. «Все, больше не могу! Все болит, сколько можно!» И тем не менее делают это ради служения сцене, профессии. Если завтра у меня спектакль, нужно быть готовой к нему за неделю. А накануне я не могу позволить себе пойти в гости, посмотреть телевизор, поесть на ночь, пить что хочется. Я стараюсь относиться к этому как к некоему послушанию, которое должна выполнять, каким бы тяжелым оно ни было.

Балету мы отдаем лучшие двадцать лет жизни. Решение посвятить жизнь балету заставляет сделать выбор.

Балет — профессия, дело жизни, которое выбираешь в совершенно несознательном возрасте.

В пять лет я вышла на сцену Большого театра в роли сына Чио-Чио-сан в опере «Мадам Баттерфляй».

В шесть — стала заниматься балетом.

В тринадцать — полюбила профессию. Засыпала по вечерам с мыслью: «Скорее бы утро, когда снова будет урок». Только в 13 лет я впервые увидела в зеркале отражение своего тела, которое мне понравилось. Я стала знакомиться с ним, привыкать, изучать. Конечно, и до этого я тысячу раз видела себя в зеркале в балетном классе, но то, что я видела, оставляло меня равнодушной. А впечатления, эмоции, чувства требовали выхода, тогда я ставила свои любимые пластинки Грига или Рахманинова и танцевала. для себя, вернее, создавала свой мир: уносилась куда-то, целиком погружаясь в фантазии. Я тогда еще не знала, что есть я и есть профессия — и она требует большого труда и усилий. И есть вдохновение — оно появляется, когда ему захочется.