Жак Аттали - Карл Маркс - Мировой дух

Девятнадцатого июля государь-президент дал Марксу вид на жительство в департаменте Морбиан — «Понтийских болотах Бретани». Карлу не хотелось туда ехать. В тот ужасный август 1849 года Кабе, которого тоже изгнали, покинул Францию и уехал в Техас, в колонию икарийцев, а год спустя умер в Сент-Луисе.

Каждый чувствовал, что мечте о единой европейской демократии не суждено сбыться. Однако Виктор Гюго, депутат Национального собрания от Парижа, 21 августа великолепно изложил эту мечту в своей речи на открытии Международного съезда мира в Париже: «Настанет день, когда вы, Франция, вы, Россия, вы, Италия, вы, Англия, вы, Германия, — вы все, народы Европы, не утратив своих отличительных черт и своей славной индивидуальности, тесно сольетесь в высшее единство и образуете европейское братство!»

Маркс не знал, куда ему ехать: в Швейцарию? В Америку? Вспомнив о своей поездке 1845 года, он решил — в Лондон. 27 августа он покинул Францию и отплыл в Англию — в страну, на языке которой он говорил плохо и где никто его не ждал. Ему исполнился тридцать один год. У него не было больше ни гроша, ни одного союзника, никакой поддержки, никакой профессии. Он ничего не знал о жене и троих детях; его лучший друг, возможно, погиб в последних судорогах неудавшейся революции. Груз небытия обрушился на него.

Великобритания, куда Карл Маркс прибыл 26 августа 1849 года, с пренебрежением наблюдала за потрясениями на континенте. В условиях кризиса, свирепствовавшего в Европе, она оставалась самой богатой, самой передовой, самой перспективной страной. Промышленная революция, начавшаяся здесь в конце XVIII века, поставив уголь на службу машинам, продолжала проводить глубинные изменения в экономике. С развитием железных дорог промышленность, в первую очередь текстильная, пошла на подъем. Железные дороги стали главным потребителем угля, железа и, следовательно, стали. Производство стали вскоре резко возрастет благодаря изобретению бессемеровского конвертера, а затем — печи с прямоточной топкой. Протянувшись на 6 тысяч миль, железнодорожные пути опутали своей сетью всю страну; торговцы и товары отныне могли перемещаться из города в город. Появились предприниматели нового типа, в большинстве своем выходцы из среднего класса. Производство угля и железа было в руках лорда Эльхо, путепроводы и железные дороги строил Томас Брассей, пиво производили братья Басе, а некий Сэмюел Морли стал королем трикотажа. В Манчестере, Ливерпуле и Глазго открылись биржи в дополнение к бирже лондонского Сити, способствуя возникновению по всей стране новой категории акционеров, рантье или коммерсантов; их сбережения оказались слишком велики, чтобы вкладывать их целиком внутри страны, и поэтому вывозились за границу, в частности в Северную Америку и континентальную Европу, для того, чтобы финансировать строительство железных дорог с использованием британских материалов и оборудования. Томас Брассей, например, построил за четверть века 7 тысяч километров путей и путепроводов на четырех континентах, в том числе половину французских железнодорожных линий. На него работали десять тысяч человек, а его личное состояние превышало 3 миллиона фунтов. Это был первый крупный капиталист.

Великобритания тогда мало вмешивалась в мировую политику, предоставляя остальным правительствам на континенте наводить там порядок. Она почти никогда не ввязывалась в войны, приберегая своих солдат для завоевания колоний и защиты торговых путей. В частности, в Индии, благодаря своей военной мощи и продажности местных князьков, Британская империя аннексировала Пенджаб.

Хотя аристократия сохраняла здесь прежний авторитет в обществе, буржуазия установила новую идеологию, характерную для Викторианской эпохи, начавшейся десятью годами раньше: подавление сексуальности, чувство долга, апология семьи, прославление экономии и труда.

Когда в Лондон приехал Маркс, там проживало 2,4 миллиона жителей. Это был одновременно самый роскошный город в мире и ад для бедноты, условия проживания которой оставались чудовищными. В рабочих кварталах отсутствовала всякая гигиена — на 125 человек была одна уборная; каждый второй ребенок умирал, не дожив до пяти лет.

В противоположность государствам на континенте, которые одно за другим вновь попадали под власть диктатуры, Англия оставалась относительно демократичной страной. Из представителей буржуазии образовались две большие партии — либералы и консерваторы, наследники вигов и тори. Богатые люди (только они имели право голоса) избирали парламентариев, полномочия которых росли, несмотря на робкие попытки упрочить свою власть со стороны Виктории и ее супруга принца Альберта, немца по рождению. Право голоса постепенно приобретали некоторые рабочие. Женщины и бедняки по-прежнему были его лишены. В рабочем мире движение чартистов (на которое Маркс возлагал столько надежд во время своего первого пребывания в Лондоне в 1845 году) выдыхалось, не выдерживая конкуренции с профсоюзным движением, которое выступало за свободу торговли, за диалог с хозяевами и за реформы.