Рут Вернер - Соня рапортует

Я расспрашивала солдат об их настроениях, социальном происхождении, причинах, побудивших вступить в армию, впечатлениях о Красной армии и о японской армии в Шанхае, а также о том, что их лично заставило столь мужественно сражаться. Подробно я побеседовала с семью или восемью легкоранеными. Рихард был удивлен, что мне удалось так откровенно поговорить с солдатами. Вообще-то подобраться к армии было нелегко. Сбор информации в стране, где 96 процентов населения неграмотно и где средства информации развиты слабо, значительно отличался от возможностей, имеющихся в европейских странах.

В те дни я нарисовала Рихарду достаточно яркую картину настроений европейцев, поскольку агрессия Японии была главной темой разговоров. Большую помощь в сборе информации для Рихарда мне оказал Вальтер. Меня радовало, что в ходе наших дискуссий, длившихся часами, Вальтер все чаще соглашался со мной. Переворот в сознании, вызванный политическими событиями, в нем был особенно заметен.

Вальтер был одним из наиболее крупных коммерсантов-европейцев в Шанхае, имевших связи с представителями китайских деловых кругов и нанкинским правительством. Он часто совершал поездки в разные концы Китая, Я понимала, какое значение он может иметь для нас. Настал день, когда я сказала Рихарду, что хотела бы попытаться привлечь его к нашей работе. Разумеется, я не могла предсказать, каков будет ответ Вальтера, но в случае отказа я рисковала лишь тем, что он узнал бы о моей активной политической деятельности. Я была уверена, что он будет молчать и его уважительное отношение ко мне не изменится. Рихард согласился. С большим внутренним волнением, осторожно развивая данную тему, я переговорила с Вальтером. Я сказала ему только то, что речь идет о поддержке китайских коммунистов. Все остальное должен был сказать Рихард. Вальтер заявил о своей готовности сотрудничать. Впоследствии Рихард сказал мне, что беседа была позитивной и очень интересной. В их дальнейших контактах я участия не принимала. Думаю, что Вальтер был очень полезен для Рихарда. Сотрудничество между ними продолжалось многие годы. У меня сложилось впечатление, что Рихард как личность произвел огромное впечатление на Вальтера, что и вовлекло его в нашу работу. В дальнейшем он отошел от нас, но нашим противником не стал и вреда кому-либо из нас не нанес. В последний раз я видела его в мае 1936 года. Умер он несколько лет назад.

Постепенно положение в Китае стало спокойнее. 11 апреля 1932 года я писала брату:

«…В настоящий момент Япония активности не проявляет, но мы ожидаем, что все снова начнется, никто не верит, что мир наконец наступит. Возможно, что в следующий раз это начнется не в Шанхае, а где-либо еще».

Это предположение оказалось правильным. Военное вторжение Японии в Китай продолжалось, можно сказать, безнаказанно более шести лет, пока наконец не удалось создать в 1937 году единый антияпонский фронт. В него вошли сторонники Чан Кайши, который не мог более игнорировать требование всего народа о создании такого фронта. Объединенными усилиями наступление Японии было остановлено.

В Шанхае положение иностранцев нормализовалось в апреле 1932 года. Итогом событий были сожженные жилища, миллионы безработных и убитых.

Из письма родителям:

«…Мы оба живем в ужасных условиях. Вы не можете себе представить, какая здесь грязь, нищета и бедствия. Не видно, чтобы с этим как-то боролись. Недавно я нашла на улице мертвого ребенка в мокрых пеленках…»

Составной частью моей жизни в Китае и лучшим отдыхом были поездки во внутренние районы страны. Правда, в редкие свободные дни мы выезжали не очень далеко, но «внутренние районы» начинались для нас сразу же за пределами Шанхая.

Из письма родителям:

«…Пасха прошла интересно. Как и принято здесь, мы провели ее в одном буддийском монастыре. Во второй половине дня в четверг мы на теплоходе добрались из Шанхая в Минпо, и на следующий день в пять часов утра мы туда прибыли. К югу от Минпо находится храм «Сын неба». Мы сели в маленький моторный катер. Поездка, длившаяся два о половиной часа, прошла очень весело. Уже сам по себе катер вызывает улыбку. Это был маленький буксир. Первый класс — это сам катер, на крыше которого мы лежали. Второй класс — это многочисленные привязанные к нему весельные лодки, переполненные оживленными китайцами… В одной лодке сидел певец с барабаном и бубном, читавший стихи. В его лодке царила тишина — все слушали и щедро одаряли певца медяками. Местонахождение храма — великолепное. За первым храмом расположен пруд с карпами, за ним еще два пруда с золотыми рыбками. В больших дворах храмов, вымощенных булыжником, просушивается рис, который монахи ворошат бамбуковыми граблями. Мы спали в китайских постелях и ели китайскую еду. Кровати очень широкие с пологом и матерчатыми занавесками, вместо матрацев — соломенные тюфяки. Еда буддийская. Монахи все спрашивали, откуда я знаю китайский язык. Рольфу они такой вопрос не задавали, поскольку для них было непостижимо, как я, женщина, могу знать что-то лучше, чем мужчина. Однако затем авторитет Рольфа и восхищение им неожиданно возросли после того, как он нарисовал храм и портреты двух монахов».