Рут Вернер - Соня рапортует

Еще до того, как вместе с окончанием работы Эриха на БСС после конца войны оборвался и мой контакт с ним, он заимообразно передал мне нечто интересное: досье на некоего американского сержанта, подозреваемого в склонности к коммунизму. Это был один из случаев, требовавших срочной внеочередной встречи с Сергеем. Он организовал немедленное перефотографирование примерно двухсот страниц, и они, безусловно, стоили того.

Сиди я в Центре в Москве, я распорядилась бы перевести эти документы и обязала бы всех разведчиков прочесть их. Это заменило бы любой курс лекций о необходимости строжайшей конспирации. Подчеркиваю, речь шла о простом человеке, которого нельзя было упрекнуть ни в чем, кроме довольно расплывчатых коммунистических симпатий, о сержанте, не игравшем особой роли ни в армии, ни в гражданской жизни. Но одного лишь подозрения, что он, не дай бог, коммунист, оказалось достаточно, чтобы буквально препарировать сержанта и завести на него подробнейшее дело объемом в двести страниц. Не было упущено ничего. Начиналось досье со сведений о его родителях, остальных родственниках, школьных годах и дальнейшей учебе. Были перечислены все адреса, по которым он жил, присоединены отзывы домохозяев и многих соседей. Его товарищи по работе, его друзья, круг его чтения, переписка, флирт, жена — одним словом, было тщательно изучено и зафиксировано буквально все. Я сама, при всем моем опыте, сочла бы такое просто невозможным.

После войны лейбористская партия одержала победу на выборах и сформировала правительство. Гарольд Ласки, брат Невилла, был тогда председателем этой партии.

Экономическое положение Англии в послевоенное время было катастрофическим. Спасение мыслилось в виде огромных займов от США. Эти займы закрепили уже существующую зависимость Британии от Америки. Началась «холодная война» Соединенных Штатов и Англии против Советского Союза. Те, кто еще сомневались в этой систематически направляемой акции, расстались с последними иллюзиями после речи Черчилля в Фултоне, Миссури. Лейбористская партия, как это, к прискорбию, случалось нередко, следовала антисоветскому курсу консерваторов.

В мае 1945 года владелица коттеджа «Авеню» решила вернуться в него. Нам снова предстоял вынужденный переезд. Лен еще оставался в Германии, в английской армии. Его демобилизовали лишь через двадцать один месяц после конца войны.

Я была по горло сыта меблированными квартирами с инспекционными налетами хозяек, которые поднимали скандал из-за каждого пятнышка на ковре и неукоснительно требовали возмещения убытков. Однако было по-прежнему невозможно снять даже какие-нибудь меблирашки, а уж о немеблированном жилье не приходилось и мечтать. Случайно одна из соседок упомянула о принадлежащем ей в отдаленной деревушке Грейт-Роллрайт на возвышенности Котсуолд деревенском доме «Сосны», который она хотела бы сдать внаем. Котсуолд со своими холмами находится примерно в тридцати километрах от Оксфорда. Я осмотрела дом: двухэтажное строение с семью комнатами, огромной кухней и уймой подсобных помещений. Всего этого было для нас слишком много. Электричество отсутствовало, мусор не вывозился, автобус в ближайший город ходил раз в сутки. Но окрестности были прелестны, а выстроенный двести пятьдесят лет назад дом с толстенными деревянными балками и низкими потолками, к которому полагались еще двор, амбар и одичавший сад, сразу пришелся мне по сердцу. К тому же арендная плата составляла только треть того, что мы платили до сих пор. Я сняла дом, решив: будь что будет. Быть может, удастся сдать комнату, чтобы кто-то оставался с детьми, если мне придется уехать. Впрочем, с точки зрения моей работы радистки-подпольщицы присутствие посторонних было явно нежелательным.

Я приобрела подержанную мебель, а сестры пожертвовали из своего хозяйства что у них было лишнего. В длинном коридоре я развесила китайские картинки эпохи Минской династии. Просто удивительно, как удачно вписались эти рисунки на шелке в интерьер старого крестьянского дома.

В деревне было трудно подружиться с соседями. Напротив нас лежала усадьба богатого помещика Лонсдейла. Когда-то он был известным флотоводцем. Принц Филипп в молодости служил под его началом. Когда мы там жили, Филипп со своей женой, будущей королевой Елизаветой, еще навещал владельца поместья. Что касается других жителей, то это были сельскохозяйственные рабочие и мелкие фермеры, не особенно расположенные к «иностранцам» вроде меня.