Ханс фон Люк: На острие танкового клина. Воспоминания офицера вермахта 1939-1945

Смерть отца изменила нашу жизнь. Матери пришлось пожертвовать домом, а нас временно отдать на воспитание к фермеру, жившему по соседству. Чтобы обеспечить нас в трудные времена, мать вновь вышла замуж. Нашим отчимом стал военно-морской священник, преподаватель из училища.

Теперь нас воспитывали в «прусском стиле». Стриглись мы по-военному, кровати заправляли тоже по-военному. За опоздания нас наказывали. Отчим научил нас самих обслуживать себя, в том числе и делать всю обычную работу по дому. Потом мне это очень пригодилось, особенно в плену.

1 апреля 1917 г. я поступил в монастырскую школу во Фленсбурге – одно из старейших учебных заведений на севере Германии. Мой отчим требовал, чтобы я изучал классические языки и литературу, чему я очень рад. Во многом благодаря знанию латыни и древнегреческого мне удавалось легко осваивать современные языки. Отчим настаивал на том, чтобы я углублялся в этимологию иностранных слов. Даже за едой, если я произносил иностранное слово, мне полагалось немедленно встать, принести словарь и зачитать ему соответствующую словарную статью.

В 1929 г., в возрасте 17 лет, я выдержал экзамен на аттестат зрелости, перспектива получения которого оказалась для меня неожиданно под большим вопросом. Отец одного из моих школьных товарищей обычно присылал за нами на выходные машину с шофером, так как семья жила за городской чертой Фленсбурга. И вот как-то мы решили сделать небольшой крюк, чтобы, заехав в маленький курортный городок на взморье, встретиться с подружками. В школьных фуражках, вальяжно устроившись на заднем сиденье с сигаретами в зубах, мы с ветерком промчались мимо директора нашей школы, которому вздумалось прогуляться в субботу. Мало того, что курить нам строжайше воспрещалось, мы еще заставили директора глотать пыль, поднятую нашим автомобилем. Он узнал нас и наутро пригласил к себе в кабинет.

– Известно ли вам, что курить в школьной форме запрещено? Руководство решило отстранить вас от сдачи экзаменов на аттестат зрелости по причине вашей незрелости.

Моего однокашника все это не особенно пугало, потому что рано или поздно ему предстояло вступить в управление отцовским заводом. У меня же, напротив, на карту было поставлено очень многое, если не все.

Семейные традиции и воля отчима требовали, чтобы я встал на стезю армейского офицера. Мало того, мне доставалось одно место в стотысячной армии, в Рейхсвере – одно из 140, на занятие которых претендовало более 1000 кандидатов. Отсрочка получения аттестата означала, что карьера моя закончится, даже не начавшись.

– Господин директор, – начал я осторожно, – меня принимают в Рейхсвер курсантом. Я должен стать офицером, чтобы служить отчизне, того требуют традиции нашей семьи. Если вы лишите меня возможности держать экзамен на аттестат зрелости из-за одной-единственной сигареты, вы уничтожите мое будущее. Разве так будет справедливо?

Слова мои тронули его.

– Нет, я бы этого не хотел. Я поговорю с руководством. Однако рассчитывать на отметку «хорошо» вы не можете, самое большее – «удовлетворительно».

Логика такого решения не была мне понятна ни тогда, ни теперь. Между тем с меня было довольно самой возможности держать экзамен.

Сначала меня распределили в кавалерийский полк в Силезии, однако неожиданно перевели в Восточную Пруссию, в состав 1-го моторизованного батальона. Какое разочарование! Кавалерия была элитой, к тому же мне так нравились лошади, и я любил ездить верхом. Однако скоро мы осознали, что семь моторизованных батальонов Рейхсвера должны будут стать ядром будущих танковых войск. В соответствии с Версальским договором Германии запрещалось иметь танки, даже и бронеавтомобили разведки, но довольно скоро генерал фон Зеект [5] В нашей военно-популярной литературе эта фамилия ( von Seekt ) часто транслитерируется как «фон Сеект» или же как «фон Сект», что, конечно же, совершенно неверно. Правильно фон Зеект или, в крайнем случае, фон Зект, хотя Sekt -ом (с кратким «е») в Германии называется шипучее вино – нефранцузское «шампанское» ( прим. пер. ). , глава Рейхсвера, заключил секретный договор с Россией. По этому договору, молодых офицеров из моторизованных батальонов ежегодно отправляли на три месяца в специальный лагерь на Урале, где учили тактике применения танковых и моторизованных частей. К сожалению, обучение скоро закончилось – с приходом к власти Гитлера в 1933 г. русские разорвали соглашения.