Раиса Беньяш - Пелагея Стрепетова

Даже в этих ролях у актрисы бывали сильные сцены, удачные, захватывающие куски. Актер Корвин-Круковский, вспоминая через много лет Стрепетову, писал, что перед ним, как живое, стоит трагическое лицо старой княгини в «Свекрови». «Жутко вспомнить лицо великой артистки и ее бессвязную речь» в сцене на кладбище.

Но роли были не только мелки. Не только обкрадывали могучий самобытный талант. Хуже. Они были общественно незначительны, а иногда реакционны. И Стрепетова, не всегда понимая это, чувствовала несовпадение с настроением и свою неудовлетворенность. И чем больше чувствовала, тем больше хотела утвердить себя. У нее появилась никогда ей не свойственная внешняя бравада, излишняя аффектация. Ее современница вспоминала, как удивила ее интонация Стрепетовой, когда та подчеркнуто, вызывающе вдруг сказала своему собеседнику: «Такой уж я человек, ничего не поделаешь…»

Притеснения вызывали озлобленность. Неудовлетворенность собой — самоутверждение во что бы то ни стало. Боязнь насмешек вела к браваде. Стрепетова не замечает, как незаметно смещаются и ее собственные критерии в творчестве.

В разгар ее успеха некоторые умные и доброжелательные критики предостерегали актрису от «поспешности в отделке деталей», «от чрезмерно реального подражания природе». И она к ним прислушалась, хотя критические голоса тонули в море похвал. Теперь ей гораздо труднее поверить в искренность чьих-то упреков.

Вокруг нее продолжаются схватки. В пылу полемики никто не жалеет красок. В один и тот же день актрису объявляют ничтожной и гениальной, пламенной и бесчувственной, вдумчивым художником и дилетантом без всякой школы. Противоречивые толки ее сбивают. Ее поносят за недостатки, которых у нее нет. Она перестает верить pi справедливым упрекам. Ее так часто и так несправедливо высмеивают, что она ищет утешения в безудержных похвалах. Но даже они постепенно тускнеют.

Она не может не ощущать шаткости своего положения.

Ее контракт, не в пример большинству актеров, подписывается каждый раз только на год. Продление администрация тянет до последнего дня. Ее попрекают большим жалованьем. Но с 1882 года Савиной назначают двенадцать тысяч в год и четырехмесячный отпуск. Жалованье Стрепетовой остается пока прежним. Теперь уже ненадолго.

Актрису терзают предчувствия. В ее переписку с Островским врываются ноты отчаяния.

«Все устроено заранее, — жалуется она, — чтобы сжить меня с казенной сцены. Хотят бить и самолюбие и карман».

В другом месте сообщает: «вычета мне не возвращают и не дают заиграть его». А в одном письме истерически умоляет:

«Меня гонят… Приезжайте и защитите меня, я совершенно одинока».

Островский принимает горячее участие в судьбе актрисы, огромный талант которой погибает в образцовом русском театре. Он пишет ей: «С июля месяца я буду иметь гораздо более влияния на дела театра, чем имею теперь; тогда мои хлопоты будут иметь больше силы, и я возьмусь за Ваше дело серьезно… А пока предоставьте мне думать о Вашей судьбе, а сами ни о чем не думайте, ни о чем не печальтесь и будьте покойны, что необходимо для Вашего здоровья. Все возможное я сделаю, а невозможного, вероятно, Вы и сами от меня требовать не станете».

И Островский действительно делает все возможное. Он просит о помощи дружественного к нему театрального чиновника Н. Петрова. Совещается с братом, и тот, в свою очередь, просит кого-то помочь. Но все хлопоты и участие заканчиваются тем, что жалованье актрисе снижают на две тысячи и вводят в контракт унизительные для Стрепетовой дополнения.

Островский расстроен и возмущен, но пишет Стрепетовой:

«По вашему контракту я переписывался два раза с Н. Петровым и совещался с братом. Мы пришли к такому заключению, что пока Вам надо покориться и перетерпеть. Победа над Вами недешево обойдется победителям».

Но пока она обходится дорого только самой Стрепетовой. Все надежды на то, что Островский обещает устроить перевод актрисы в Малый театр, где он должен руководить репертуаром. Этот план, который сыграл бы решающую роль в судьбе Стрепетовой, Островский осуществить не успел. Он умер накануне, 2 июня 1886 года.

Стрепетова потеряла самого близкого ей драматурга и самого надежного друга.

Шум вокруг Стрепетовой постепенно смолкает.

Ее влияние падает, и даже верные ей поклонники вынуждены отойти в тень и признать неблагополучие.

Творческий пыл актрисы, еще далеко не издержавшийся, не к чему применить. Лучшие годы художественной зрелости уходят впустую. Так называемые стрепетовские роли сыграны сотни раз и утрачивают свою магическую власть над людьми. Теперь актрису, привыкшую будить и воспитывать общественную мысль, занимают в случайных проходных ролях, которые одна за другой подтверждают миф о падении ее таланта. К концу этого трагического периода Стрепетова неожиданно появляется в пьесе Чехова «Иванов».