Иван Буданцев - Боевая молодость

— Добро. Силен студент, ваше благородие! — заговорил Потапов, едва я выложил ему новости. — Я как-то упустил из виду отца этой невесты Лидии. Не знаю, выйдет ли из тебя инженер, а вот чекист вроде уже вырисовывается. Запросим Новочеркасск. Но то, что тебя провожали до самого дома три человека, ты прохлопал. Для чекиста факт позорный. Да ты успокойся, успокойся. За домом Гавронской мы давно наблюдаем. А когда послали тебя, я усилил наблюдение. Говоришь, Гавронская понятия не имеет о деятельности сынка и Андриевского? А что тебе скажет такой факт: едва ты свернул за угол, Гавронская вышла из калитки. В темной накидке с капюшоном последовала за тобой. Да как резво! По другой стороне улицы семенила: ты свернул к Петровым, она тут же вернулась домой.

— Ну и ну, — произнес я.

— А сегодня днем, ровно в одиннадцать часов, Гавронская отправилась к соседям справа. От них вышла с какой-то девицей — красавицей. Они проследовали к дому Петровых. Гавронская прогуливалась по улице, а девица вошла во двор. Но девица — незнакомка — пустое место. Один из наших сотрудников очень хорошо ее знает. По просьбе Гавронской она узнала, живешь ли ты у Петровых или нет, каково? А Варварушка — тоже пустое место, она с придурью. С молодых лет прирабатывает по дому у богатеньких. То, что рискнул ты назваться агентом Врангеля, думаю, правильно сделал. Теперь и за домом Петровых понаблюдаем. Ты где держишь тетради Гавронского?

— На тумбочке. Между тетрадями с лекциями сына Петровых.

— Правильно. В матрац, в подушку никогда ничего не суй. С них начинают шарить. Гавронская спрашивала, где ты живешь?

— Нет. Я сказал, что числюсь студентом института. И все.

— Добро. — Он достал из кармана часы. — Расходимся. На сегодня все. До получения ответа из Новочеркасска к Гавронской не ходи.

Два дня прошли спокойно. Я посещал институт, вернее, столовую институтскую. Дома читал учебники, лекции сына хозяев. Сам удивлялся, что не позабыл физику, математику.

На третий день в столовой ко мне подсел незнакомый молодой человек и, подавая мне горчицу, произнес тихо:

— Сегодня в семь ждет Потапов…

— Читай, герой, и задирай нос выше, — встретил меня Потапов, протягивая лист бумаги. То была расшифрованная телеграмма из Краснодарского отдела ВЧК.

«На ваш запрос, — прочел я, — начальник Кадетского корпуса Золотарев Виктор Михайлович, полковник деникинской армии убит станице Пашковской марта 1920 года. Дочь Лидия и брат Золотарева врач станице Кореновской Алексей Золотарев выбыли станицы неизвестном направлении конце июня 1920 года Начкубчерчека…»

Я был доволен. Потапов тоже.

— Читай вот еще. — Он подал мне справку местного адресного стола.

«Золотарев Алексей Михайлович 1885 года рождения и его жена Екатерина Ивановна Золотарева 1880 года рождения проживают по адресу: улица Гоголя, дом № 24, квартира № 3. Золотарева Лидия Викторовна в Екатеринославе не проживает и не проживала».

— Теперь слушай, студент: вчера Гавронская была у нас. Просила свидания с сыном. Мы поломались для видимости и разрешили. Гавронский спрашивал у нее, не приходила ли к ней Лидия. Мать сказала, что нет. «И письма не было?» — «Не было, — ответила она и спросила шепотом: — Боренька, скажи, а где рецепт на пенсне? Я нигде не могу найти, а заказать пенсне надо».

Сын некоторое время молча смотрел на мать. «На письменном столе, — сказал он. — В книге Гоголя. В третьем томе на двадцать четвертой странице».

Я спросил Потапова, сообщила ли Гавронская сыну о моем визите.

— О тебе она ни слова не сказала. Надо думать, он сам понял: кто-то прибыл, соображаешь? Ловко работают, сволочи. Пенсне, Гоголь, третий том! Ну, ну, студент, ваше благородие, верти мозгами! А адрес Золотарева — улица Гоголя, дом двадцать четыре, квартира три, понимаешь? Завтра же отправляйся к Гавронской. Надо думать, она ждет тебя… На всякий случай. — Он подал мне браунинг. — Как носить и стрелять, я думаю, ты знаешь! Завтра в десять вечера будь здесь. Сюда иди не из дому, а погуляй прежде в городе.

Дома ждало меня письмо от Гавронской. Она приглашала навестить ее. В любое время.

Как и в первый раз, ровно в семь часов вечера, я дернул за шнурок колокольчика. Дверь почти сразу же открылась, будто Гавронская ждала меня в коридоре.

— Здравствуйте, Иван Иванович, — поздоровалась она первой, улыбнулась и подала руку. Я поцеловал ее. — Когда получили письмо?

— Вчера под вечер, Ирина Владимировна.

— Проходите, проходите. Как раз чай готов. У меня новости есть.