Виктор Астафьев - Нет мне ответа...Эпистолярный дневник 1952-2001

Я вроде бы расчистил время от всякого хлама и могу начинать писать остальные главы «Последнего поклона». Вот съезжу в Ленинград, вернусь в эту Убогую и тихую обитель и махом напишу две главы (две начерно написаны), а потом уж дома и где угодно буду доводить до ума их и перелопачивать всю книгу.

В пятом номере «Роман-газеты» в сокращённом виде идёт «Царь-рыба» — продрала все невода и мережи на своём пути. Не давать стало невозможно, велик резонанс, сильно пошла за кордон, а ведь написана-то лишь частица, капля из великого моря человеческих страданий и безобразий, чуть тронута вопросом тема — отчего это люди так одиноки? Ожидалось же всё наоборот — братство, всеобщая гармония, согласие и пр., и пр., а тут вон как пошло.

Как много дала мне та поездка по Оби! Спасибо тебе за неё дальним числом и поздним временем.

А в Туркмению нам весной, наверное, не попасть. Заказал я путёвки в Ялту, надо лечиться, с лёгкими у меня неважно. Прошлый год мокреть с апреля и до последних чисел декабря вовсе довела меня. Я мало двигался, стал ещё тучнее и часто терял работоспособность, а с нею вместе и присутствие духа.

Сейчас вот отдышался, да и внучек наш, слава Богу, уже гулять его носят, кушает, горгочет, хулиганит, один раз уже из телеги вываливался и башкой об стол — всё путём...

В мае начинаются съёмки фильма по моему «Перевалу» на моей родине. Делает фильм бывший работник ашхабадской студии (мир тесен!) Булат Мансуров. Его фильмы — «Жажда», «Рабыня», «Состязание» и др. Мужик он скромный, работящий, и фильм по моей повести для него площадка, с которой он должен пересесть и закрепиться на «Мосфильме» (объединение Райзмана, великолепного, кстати, человека, скромного и отзывчивого). Я на всё лето хочу уехать со съёмочной группой на родину, отдохнуть, отдышаться и решить вопрос с переездом — стоит, не стоит.

Впереди у меня много кропотливой работы: сценарий, доделки — в 79-м году «Худ. литература» намеревается издать двухтомник, в 80-81-м, если не напишу куда-нибудь ругательное письмо, начнётся издание собрания сочинений в четырёх томах в «Молодой гвардии».

Ну вот, очень рад, что выбралось время тебе написать более или менее подробно, а то засуетился вконец.

Тебя обнимаю, желаю доброй работы. Твой Виктор Петрович

1 марта 1977 г.

Вологда

(адресат не установлен)

Уважаемый Илья Григорьевич!

Не так уж часто мне, бывшему солдату, приходилось вступать в контакт с генералом, да ещё и благодарить его за тёплые и разумные слова. Делаю это с моим преогромным удовольствием. Спасибо и за то, что не даёте утвердиться во мнении, будто все военные у нас — дубари. А они словно бы и гордятся этим. Одно из первых ругательных писем на «Царь-рыбу», посланное не мне, а в «Правду», было от работника Северного морского флота, как он себя аттестовал, не допускающего, судя по тону письма, иных мнений, кроме своего, чина немалого. Отругал я его письменно, а теперь уж и каюсь: не он, воспитание виновато, казарма — не лучшее место для интеллектуального развития и самоуглубления.

...А днями я начерно закончил заключительные главы повести «Последний поклон». Работа продолжалась в течение двадцати лет! Прощаться с нею и радостно, и грустно. Но надо. Начал уставать от книги, и, стало быть, срок её кончился. Она как бы предваряет «Царь-рыбу». Вторая и первая книги вместе должны будут выходить в 1978 году, вроде бы в издательстве «Современник».

Ну, ещё раз благодарю за доброе слово и, как на фронте говорили в ответ на похвалу старшего по званию: «Служу...» Кланяюсь, Виктор Астафьев

9 марта 1977 г.

(В.Г.Летову)

Дорогой Вадим!

Ну вот, давненько тебе не писал, приспела оказия — «лауреатская» книга. Шлю её и маленькую писульку, в коей сообщаю, что со скрипом, но закончил начерно «Последний поклон». Сейчас две из четырёх глав М. С. печатает на машинке для дальнейшей работы. Одна вроде бы получилась, а вот как последняя, ещё не знаю. Внук ей особо-то не даёт заняться делами. И вообще всю семью держит в весёлом возбуждении, такой разбойник стал!

Я очень устал от работы и переделок, сделался вял, и вернулась ко мне давняя гостья — цинга. Правой стороной рта уж есть не могу. Зима была суровая, и сейчас все ветра со снегом. Дважды выезжали за 200 вёрст на озеро порыбачить и оба раза едва ноги унесли — так заметает след.

Завтра мы с М. С. едем в Москву на «Мосфильм», смотреть актёрские пробы в «Перевал», и дела у меня там накопились, а оттуда я двину сразу же в Петрозаводск выступать в университете, и по приезде нашем уже собираться в Ялту надо. И мне, и М. С. хорошо бы отдохнуть. Мы порешили так — если погода в Ялте будет плохая, тогда уж плюнуть на всё и двинуть под ваше солнце, да всё не надеемся, что будет и к нам когда-то милостив Бог. Нельзя же гноить человеков так долго, хотя они того и заслужили. Вышла «Роман-газета» и уже поступила подписчикам, а мне нет. Видел мельком. Всё стало делаться у нас через жопу. Из «Лит. России» гонорар мой заслали в... Новороссийск. Книг запечатали двести штук, сам заявление писал — не прислали ни одной. Авторские шлют с опозданием на полгода, а то и вовсе забудут. Что деется! Что деется!