Елена Прокофьева - Лучшие истории любви XX века

Так что же следовало сделать? Как поступить? Как защитить своих чистых девочек от враждебного, безумного мира? Выдать замуж? Самому выбрать им мужей? Сейчас это было, к сожалению, совсем не модно, а в обществе Константина Леонардовича знали как человека достаточно передового…

Нет, он не мог. Да и времени на это не имел.

М. Чехов в роли Эрика в пьесе Стриндберга «Эрик XIV», режиссер Вахтангов, 1921 год

Но устроить все это в своем доме в Царском Селе… В своем тихом и чинном доме! У Константина Леонардовича не хватало моральных сил так нарушить установившийся ритм жизни.

И тогда он придумал выход: отправить дочек – или лучше одну – в Москву, в дом к сестрице Ольге Леонардовне Книппер-Чеховой. У нее в доме бывает много людей… Не только собратьев по сцене, а вполне почтенных, светских людей. Не только актеров, к которым Константин Леонардович, как и его папенька, питал некоторое недоверие, смешанное с пренебрежением, и ничто не могло изничтожить этого презрительного чувства, никакая любовь к сестрице Ольге, никакое уважение к ней – актера в качестве зятя Константин Леонардович не потерпел бы и уж подавно дочери своей не позволил бы идти на сцену, ни за что не позволил бы… Не только актеров, но и тех, с кем Оле и Аде полезно было бы познакомиться, кого он сам, возможно, принял бы в своем доме. Оля и Ада приходятся Ольге Леонардовне родными племянницами – она присмотрит за девочками, оградит от нежелательного общения, деликатно наставит, поможет избежать ошибок… У девочек хорошее приданое, они смогут сделать приличную партию. Они смогут чувствовать себя свободнее, «вырвавшись» из-под жесткого отцовского контроля. Иллюзия свободы… И все-таки Москва – не Петербург, московское общество всегда считалось несколько старомодным… В нынешнее время это означает, что девочки хотя бы не столкнутся с каким-нибудь вопиющим неприличием.

Итак, «в Москву, на ярмарку невест». Только кого отправить? Ада – старшая. Ее бы следовало первую в свет выводить и сватать за какого-нибудь почтенного человека. Но Оля отчего-то вызывает у родителей больше тревоги… Она всегда была более пылкой, более упрямой… Константин Леонардович еще не забыл тот случай, когда Оля в пылу ссоры выпрыгнула из окна. Да и Ольга Леонардовна предпочитает живую, хорошенькую Олю строгой Аде. Так выбор пал на младшую – Олю.

Родители боялись, что Оля воспротивится их решению. Но Оля согласилась с радостью.

Родители думали – соскучилась по тетеньке Ольге Леонардовне. А Оля помнила, что Миша Чехов теперь живет в Москве.

Она надеялась встретиться с ним в доме Ольги Леонардовны.

…Так что же собою представлял Миша Чехов – Михаил Чехов, великий русский актер, которого Станиславский называл «гением», актер, в двадцать два года блистательно игравший на сцене стариков? Что собою представлял человек, в которого Оля Книппер влюбилась со всем пылом юности?

На Чеховских чтениях в Ялте прозвучала такая история: бабушка Евгения Яковлевна, та самая бодрая старушка, для которой маленькая Оля бегала в лавочку за водкой, «намекая на небольшой рост Миши и желая подчеркнуть его ничтожество, говорила: «Ну разве ты человек? Ты не человек, ты гнида!» Это прозвище на некоторое время укрепилось за Мишей в узком семейном кругу». (Цитируется по книге: Михаил Чехов. «Литературное наследие». М., 1995. С. 280.)

Но это, разумеется, не более чем семейная шутка.

Маленький, некрасивый Миша, застенчивый до угрюмости, чувствительный до юродства, безгранично любивший свою мать, бесконечно от нее зависевший… Какой неподходящий сосуд в лице этого человека избрал для себя актерский гений! Но в том, что это был гений, не сомневался никто из тех, кто видел его на сцене.

«Михаил Чехов был величайшим актером в образах, которые вроде и не давали такой возможности, – утверждал Павел Марков. – Мы привыкли, что к властителям дум принадлежали исполнители Лира, Отелло, Чацкого, Незнамова. Чехов играл рольки, какие-то эпизодики. А в «Празднике мира» даже старик Фрибэ, вечно бормочущий, преданный как собака, стал явлением необыкновенным. Разные характеры, разные жизненные пласты, разные мировоззрения».