Фёдор Полынин: Боевые маршруты

В 1927 году при академии были созданы курсы усовершенствования начсостава, а в 1928 году - курсы усовершенствования высшего начальствующего состава Воздушного флота. Эти курсы сыграли важную роль в подготовке руководящих кадров ВВС. В свое время их закончили маршалы авиации Ф. А. Астахов, В. А. Судец и другие.

В 30-х годах высшую академическую подготовку получили К. А. Вершинин, П. Ф. Жигарев, С. И. Руденко, С. К. Горюнов, Г. А. Ворожейкин, С. Ф. Жаворонков, С. А. Красовский, С. А. Худяков, Н. П. Каманин. Все они стали потом генералами и маршалами авиации. На оперативном факультете учились Ф. Я. Фалалеев, Р. К. Ратауш, А. И. Залевский, П. И. Пумпур, Б. А. Туржанский и многие другие известные военачальники. Вот с какой категорией слушателей предстояло работать нам, молодым инструкторам.

В Москву мы прибыли в мае 1931 года. Без труда разыскали академию, представились командиру авиационной группы Н. К. Логинову и военкому К. С. Майсюку. Не скрою: каждый из нас хоть и гордился оказанным доверием, но в душе побаивался за свое будущее. Одно дело - обучать курсантов в школе (там ты и по возрасту старше, и в жизни поопытнее своих учеников) и совсем другое - в академии. Здесь слушатели тебе в отцы годятся, перед их житейским опытом ты выглядишь неоперившимся птенцом.

Когда мы высказали свои опасения командиру авиаотряда Григорию Степановичу Скрягину, он постарался нас успокоить.

- Не бойтесь. Держитесь увереннее. На самолете вы учителя и командиры и будьте к слушателям потребовательнее. Кстати, какой сегодня день? Пятница? Скрягин зачем-то посмотрел на часы. - Даю вам два дня на устройство личных дел, а в понедельник являйтесь на аэродром, будем летать.

Скрягин, как мы потом убедились, был человеком дела. Он и сам попусту времени не терял, и приучал к этому других.

Разместились мы в общежитии на Ленинградском шоссе. В воскресенье познакомились с Москвой, а в понедельник явились на аэродром. Там нам сразу же устроили проверку, но каждый из нас прошел ее с честью: в школе мы получили действительно солидную летную практику. Проверяющие остались довольны нашей подготовкой и пожелали нам удачи.

Две недели мы "работали на себя", знакомились с районом полетов, изучали различные наставления. Требования к инструкторам предъявлялись жесткие. Следовало прежде всего на память изучить все подходы к Москве в радиусе 100-150 км (населенные пункты, дороги, наиболее характерные ориентиры и т. д.). С этим мы справились успешно.

В июне прибыли на аэродром наши ученики. Это были степенные люди, в большинстве своем высший командный состав. Разделили их на отделения и группы, закрепили за инструкторами. Моя группа насчитывала пять человек. Слушатели оказались прилежными, старательными, с первых же дней у меня установился с ними хороший деловой контакт. Они понимали, что в методике я пока не ахти как силен, и прощали мне неизбежные на первых порах погрешности. Зато в технике пилотирования я был авторитетом для них, они внимательно слушали мои объяснения, тщательно следили за показом в воздухе. Со многими из них, в частности с Н. Селезневым, А. Беляковым, А. Залевским, А. Плешаковым, Б. Теплинским, М. Никольским, мы стали потом добрыми друзьями.

Инструкторская работа оказалась нелегкой. С каждым слушателем приходилось по нескольку раз в день подниматься в воздух, по возвращении подробно разбирать его действия. Но мы не жаловались на трудности, сознавая высокую ответственность за порученное дело.

Упражнения в воздухе выполнялись разнообразные. Одно из них - полет на связь - особенно нравилось слушателям, но кое-кому доставляло огорчения. Суть состояла в том, чтобы снизиться, пролететь над привязанной между колышками веревочкой, на которой укреплен пакет, захватить его выпущенной из самолета "кошкой" и доставить по назначению. Помню, у слушателя С. Панова не получалось это упражнение. То он запоздает выпустить "кошку", то захваченный пакет вдруг сорвется. Уж как я только не помогал ему - все безуспешно. Панов пришел в отчаяние. И передо мной неудобно, и неудовлетворительную оценку получать не хочется.

Накануне зачетов он отвел меня в сторону от группы и, краснея, тихо проговорил:

- Товарищ инструктор, поймайте этой чертовой кошкой пакет за меня. Это упражнение испортит мне перед выпуском всю дальнейшую биографию.

Я ответил не сразу, но умоляющий взгляд слушателя вынудил меня согласиться. Понимал, что поступаю нехорошо, но жалость к человеку взяла верх. Позже Панов сам научился с блеском выполнять злополучное упражнение по связи. Учебу в академии он закончил успешно, стал большим командиром и позже, видимо, не раз с улыбкой вспоминал эту школьную ребяческую проделку.