Артём Сергеев - Как жил, работал и воспитывал детей И. В. Сталин. Свидетельства очевидца

Но из этого ордена целую политику вывел сам акын! Оказывается, он пел и на 300-летие дома Романовых. И за это ему дали пять рублей. «А когда я пел для советской власти, я получил золотой орден самого Ленина!» — пел он.

Сталин понимал национальные особенности прекрасно: этот акын кричит на базаре, но он — политик! «Он мне, — говорил Мельников, — очень много помог: если какие вопросы надо ре­шать, я ему говорю, он идет на базар и поёт о том, что нужно вот для того-то или того-то. Люди слу­шают его и делают. Он в песне рассказывает и призывает».

Е. Г.: Со своими обязанностями командующего авиацией Московского военного округа Василий справлялся?

А. С.:Судя по тому, что округ вышел на первое место по реальным результатам, да. Какая бы ни была фамилия командира — аэроплан все равно тяжелее воздуха, а земля твердая.

Возьмите подготовку экипажей. Тогда шла война в Корее, люди уходили на боевые дейст­вия отлично подготовленными. Не зря и в мир­ное время командующих награждали. Василий не был человеком импульсивного действия: хочу и делаю, вот взбрело мне. Нет. Он все тщатель­но продумывал, опирался на хороших специали­стов. У него были прекрасные летчики, которых во многом он сам воспитал. В этом отношении он обладал высокими способностями замечать задатки, развивать их. Поэтому в войну полк, ко­торым он командовал, имел хорошие показатели, добивался успехов. А он набирал туда не общеиз­вестных знаменитостей, а ребят, у которых ви­дел бойцовские задатки летчика. Он за командо­вание округом был награжден третьим орденом Красного Знамени. За то, что его округ уверенно держал первое место, за подготовку, проведение крупных парадов, а ведь это не «па» на паркете, это — сложнейшая задача. Парады не только де­монстрировали мощь страны, но эту подготовку к ним можно было применить в реальных боевых действиях.

Е. Г.: При Сталине проводились грандиозные военные парады. С какой целью?

А. С.:Сталин считал это необходимым: воен­ные парады были 1 мая и 7 ноября. Ведь это, собст­венно, смотр состояния армии. Все парады имели политическое значение, в зависимости от полити­ческой обстановки строился и парад. При этом каждый парад имел определённый политический акцент. Идея парада 1941 года — чисто его идея.

Е. Г.: Вы присутствовали на гостевых трибунах во время парадов. Дома в этот день готовились как-то к ним? Одевались, может, специально?

А. С.:Нет. Обычную одежду надевали. Встава­ли, как обычно, завтракали. Сталин уходил на работу, как и всегда. Он выходил на трибуну со своими людьми, с руководителями, а мы шли от­дельно. Когда были маленькие, ходили с моей матерью и Надеждой Сергеевной. Потом её не стало, ходили с моей матерью. Мы всегда чувст­вовали и знали, что парад — это серьёзная госу­дарственная работа. После парада Сталин с руко­водителями приходил, они собирались, говорили о том, как прошло, оценивали. Вообще у него все всегда было по делу и вокруг дела.

Е. Г.: Дома обсуждали, кого наградить из отличившихся и за что?

А. С.:Нет, дома таких разговоров я не слышал.

Е. Г.: Вы сказали, Сталин знал, что вы с Василием будете военными. А как вы к этому готовились?

А. С.:Перед войной, как я ранее уже упоминал, были организованы спецшколы, готовящие курсантов в военные училища. Мы сами пошли и поступили туда.

23 сентября 1937 года в школе номер 32, где я учился, объявляют, что в Москве создаются военные спецшколы, называют адрес: Садово-Триумфальная, 3. В классе мы учились с Алешей Ганушкиным. Это внук знаменитого психиатра Ганнушкина. Впоследствии он был главный прочнист в фирме Туполева.

Мы сразу ушли из школы и отправились на Садово-Триумфальную. А там уже толпа... Ули­ца широкая, и заполнено все Садовое кольцо. Там уже были Василий Сталин, Степан Мико­ян, Тимур Фрунзе. Конкурс огромный: 12 чело­век на место. Мы отошли в сторону, стали обсуждать, как будем поступать. Тимур Фрунзе — отличник, он без разговоров поступит. Степан Микоян — скромнейший человек, тоже очень хорошо учился. А Василий просто дрожал, что его не примут: очень переживал: если его не примут, что отец скажет? Кого же он воспитал? Какой позор отцу! В итоге его всё-таки приняли. Костя Шуленин, преподававший у нас физкультуру, был начальником физподготовки школы, и он рекомендовал Василия как прекрасного спортсмена. Василий уже имел знак «Вороши­ловский кавалерист». Его спросили: «А отец разрешил?»