Юрий Борев - Луначарский

Изучение марксизма и увлечение эмпириокритической идеалистической философией Авенариуса повлияло на выработку философских и эстетических взглядов Луначарского и позже скажется в его богостроительских исканиях. В 1895 году Луначарский становится членом только что организованной РСДРП. В 1896–1897 годах он живет во Франции и Италии, в 1897 году возвращается в Москву, где вместе с А. И. Елизаровой и М. Ф. Владимирским восстанавливает разрушенный арестами Московский комитет РСДРП и становится членом этого руководящего партийного органа. Он пишет прокламации и работает агитатором и пропагандистом. В Москве и Киеве ведет работу как профессиональный революционер. На рубеже XIX и XX веков Луначарский неоднократно был арестован, подвергнут тюремному заключению и ссылкам. Сначала арестованного 25-летнего Луначарского отдали на поруки отцу в Полтаву. Однако вскоре во время лекции его арестовывают вновь и два месяца держат в Лукьяновской тюрьме. Вскоре после выхода на свободу Луначарского по ордеру московской охранки арестовывают вновь. Он восемь месяцев сидит в одиночке в Таганской тюрьме, затем следует временная высылка в Калугу. Наконец, состоялся суд, который приговорил Луначарского к трехлетней ссылке в Вологодскую губернию. И 1901–1903 годы он проводит в Вологде и Тотьме. После II съезда РСДРП становится большевиком (1903).

Луначарский в сборнике «Вопросы философии и психологии» (1902, май — июнь) публикует одну из первых работ — «Русский Фауст». Статья посвящена Ивану Карамазову, который рассматривается как «декадент», отрицающий социальный прогресс.

В 1900-х годах Анатолий Васильевич сотрудничал в периодических изданиях — «Образование», «Киевские отклики», «Правда», «Курьер». Он становится крупным партийным журналистом.

Отбыв ссылку, Луначарский едет в Киев, а затем в Париж. Оттуда по настоятельной просьбе Ленина переезжает в Женеву, где входит в редколлегии большевистских газет «Пролетарий» и «Вперед» и активно взаимодействует с А. А. Богдановым и Лениным, ведя идейную борьбу с Мартовым, Даном и другими меньшевиками.

…К писателю А. И. Куприну и Луначарскому подошел черноволосый красавец Бердяев. По его одухотворенному лицу изредка пробегала обезображивающая гримаса, однако в следующее мгновение его лицо вновь становилось вдохновенным и красивым. С Луначарским он обращался надменно, менторски, как старший, хотя были они почти одногодками.

— Мы с господином Луначарским давненько знакомы, — сказал Бердяев, обращаясь к Куприну. — Драчливый субъект! Правильно я вас характеризую, господин Луначарский?

— Как же, как же, — поспешно заговорил Луначарский, — вместе ссылку отбывали. Много спорили. Да и сейчас я с вами резко расхожусь в позициях и не могу вам простить нападки на Горького.

Бердяев не обратил внимания на выпад Луначарского и сказал Куприну:

— Александр Иванович, я в газете «Наша жизнь» прочитал очень острую вашу статью «События в Севастополе. Ночь 15 ноября» о жестоком подавлении восстания на крейсере «Очаков». Ваша корреспонденция опровергает официальное сообщение «Крымского вестника».

Куприн пояснил:

— Вице-адмирал Чухнин отдал приказ о высылке меня в двадцать четыре часа из Севастопольского градоначальства и подал на меня жалобу прокурору. Я получил повестку о привлечении меня к уголовной ответственности за статью, которая, по официальному определению, «от начала до конца направлена к несправедливому опорочиванию должностного лица». Так что вы, господин Бердяев, имеете дело то ли с карбонарием, то ли с уголовником.

— Мы с господином Луначарским уже были в этом положении в Вологде. Посему нам не привыкать, — сказал Бердяев.

Луначарский вежливо улыбнулся и продолжил воспоминания о ссылке:

— Да, ссылка объединила нас, и жаль, что сегодня у нас нет общности взглядов. А ведь мы когда-то учились в одной гимназии и были на «ты». И вот разошлись в разные идейные стороны.

Бердяев пропустил мимо ушей как неуместную лирику все воспоминания собеседника о гимназических годах и годах совместного пребывания в ссылке. Но, видимо, что-то в высказываниях Луначарского задело его, он перешел на «ты», хотя и продолжил полемику.

— Да, ты, Анатолий, прав. У нас нет общности взглядов по многим вопросам и, в частности, в отличие от тебя я весьма критично отношусь к Горькому, поэтому и иронизировал по поводу его «Заметок о мещанстве». Право же, Анатолий, негоже тебе, человеку образованному, за эти заметки заступаться. Рассуждения Горького очень слабы, политически невежественны и просто неумны.