Начало гражданской войны.

«К этому надо добавить, что чехами было захвачено и объявлено их собственностью огромное количество паровозов и свыше двенадцати тысяч вагонов. Один вагон приходился, примерно, на двух чехов. Понятно, что такое количество было им необходимо для провоза и хранения взятой с бедной России контрибуции, а никак не для нужд прокормления корпуса и боевой службы».

То же подтверждает и Будберг в своем дневнике. Вот что, например, он рассказывает:

«Надвигается какое-то чешское пленение. Осмелевшие австрийские дезертиры и наши бывшие пленные почуяли свою силу и садятся на наши шеи самым бесцеремонным образом при полном молчании и бездействии союзников».

«Когда к русскому генералу Дитерихсу, командующему чехами, обратились с жалобой, что чехи грабят, — рассказывает Будберг, — Дитерихс ответил: «И дальше будем поступать так же. У нас ничего нет, и взять нам неоткуда. Русского же нам жалеть нечего».

Ну, а как же относились к этому грабежу эсеры, меньшевики и прочие социалисты? На этот вопрос отвечает тот же «Славянофил»:

«Характерно, что социалистические военные части и высокие комиссары видели и знали все это… Но они стыдливо закрывали глаза, загадочно улыбались и бездействовали. Втайне же, за спиной, они всячески ублажали и поощряли чехов».

Немудрено, что чешские грабители и их высокие покровители до сих пор кормят подачками русских эсеров, приютившихся в Праге. Ведь эсерам дается только часть награбленного в Сибири при их же, эсеров, содействии.

Впрочем, грабили и командовали не одни чехи. То же делали в Сибири и на Дальнем Востоке и японцы и другие иностранцы. Все они мечтали превратить Сибирь — а за ней и всю Россию — в свою колонию, в которой они могли бы распоряжаться, как им угодно. При содействии русских генералов был выработан даже проект создания в Сибири русской армии, наподобие колониальных, цветных войск. Вот что пишет об этом Будберг:

«Хрещятицкий совсем ушел в японское лоно и родил проект подъяпоненной русской армии, где в каждом полку одна рота будет японская (на случай усмирения), а при каждом штабе будет японский комиссар. За иеиы можно додуматься и до этой гнусности… Сей генерал специализировался по провозу контрабандного спирта во Владивосток и назывался «спиртовозом».

«Невероятно печально, — пишет он в другом месте, — наше положение, когда жизненнейшие вопросы нашего существования решаются японскими, французскими и иными капиташками».

То же было и на юге России. Белогвардейские правительства жили подачками (а подачки даром не даются: иностранные капиталисты — люди расчетливые) со стороны западно-европейских империалистических правительств — Германии, Франции, Англии и т. п. Это не скрывали даже сами вожди белогвардейщины. «Войско Донское, это — проститутка, продающая себя тому, кто ей заплатит», — откровенно говорили в штабе Деникина. Недурен также ответ генерала Денисова: «Если войско Донское есть проститутка, то Добровольческая армия есть кот, пользующийся ее заработком и живущий у нее на содержании». Кроме того, эта Добровольческая армия и сама не брезговала брать подачки от французов и англичан.

Выше я сказал, что даром эта помощь не оказывалась. И действительно, немало скота и другого продовольствия передал Краснов германскому правительству, немало всяких товаров награбили и вывезли французы и англичане с юга России. Но империалистическим грабителям всего этого было мало. Они хотели чуть не до последней нитки обобрать страну и превратить ее в подчиненную им колонию. Вот, например, какие условия от имени французского правительства предъявил Краснову капитан Фуке, как условия для оказания ему дальнейшей помощи французами:

«Как высшую над собой власть в военном, политическом, административном и внутреннем отношении признаем власть французского главнокомандующего генерала Франшэ д’Эсперэ.

Мы обязываемся всем достоянием Войска Донского заплатить все убытки французских граждан, проживающих в угольном районе «Донец» и где бы они ни находились, происшедшие вследствие отсутствия в стране порядка, в чем бы они ни выражались, в порче машин и приспособлений, в отсутствии рабочей силы. Мы обязаны возместить потерявшим трудоспособность, а также семьям убитых вследствие беспорядков и заплатить полностью среднюю доходность предприятиям с причислением к ней 5 % надбавки за все то время, когда предприятия эти почему-либо не работали, начиная с 1914 года, для чего составить особую комиссию из представителей угольных промышленников и французского консула».