Николай Николаев - Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана

Так Борман устранил самое главное препятствие на пути к своей тайной власти. Он полагал, что может управлять регулярной армией, и был уверен, что перехитрит СС Гиммлера. Эти войска признавали руководящую роль нацисткой партии, образованной фюрером. Но дело представили так, будто Рем находился в центре антипартийного заговора. Источником улик было полицейское досье, составленное самим Борманом, да и толкованием действий Рема также занимался Борман, но он не был замечен в составе расстрельной команды…

Считалось, что таинственная рука, поместившая Рема в список тех, кто должен был быть казнен, принадлежала соперничавшему с ним главе СС. Подобный вывод напрашивался сам собой. Но Гиммлер отрицал это. И неслучайно с того дня он стал бояться Бормана.

Фюрер и Борман часто хихикали, глядя на позерство Генриха Гиммлера и его торжественные манипуляции с секретным орденом посвященных — СС. Близорукий сын бакалейщика выдумал концепцию новой аристократии, что будет править Германией, а затем Европой и потом всем миром. Он устраивал мистические собрания в монастыре, где его ближайшее окружение — двенадцать учеников — восседали на стульях, на каждом из которых красовалось по серебряной табличке с выгравированным именем.

На самом деле Гиммлер был малышом в руках такой опытной няньки, как Борман, и оставался на отведенном ему месте, сам того не замечая. Он стал «дядюшкой Генрихом» и крестным отцом четвертого ребенка Бормана, рожденного после кровавой чистки. В свою очередь, он сделал Бормана группенфюрером СС, генерал-майором. Это не означало, что для этого Борману, как предполагали ревностные охотники за эсэсовцами, пришлось пройти через эсэсовские процедуры, которые оставили бы на нем свой пожизненный след и обеспечили бы наличие в личном деле описания его внешности. Еще одним небольшим, но характерным показателем власти Бормана над Гиммлером было то, что Борман никогда не принимал участия в эсэсовских церемониях и относился к своему титулу исключительно как к почетному. Когда эсэсовские колонны маршировали перед Гитлером, Борман смотрел на них сверху вниз. Кинохроники 1937 года запечатлели его сопровождающим Гитлера, и при тщательном просмотре их видно, что единственным человеком, встававшим между ними, мог оказаться только заместитель Гитлера — Гесс.

На сцене фашистской Германии появлялись и прочие персоны, по Борман один был так гениален в понимании того, что действительно имело для него значение. Герман Геринг мог заняться проблемами ВВС, Геббельс, Риббентроп, Шахт, Шпеер и масса других специалистов могли двинуться на поиски приключений (они испробовали немецкую военную машину на испанской Гражданской войне, в ходе аннексии Австрии и т. д.), но Борман знал, что он должен всегда оставаться в центре пересекавшихся интересов всех приспешников Гитлера. Борман отличался также тем, что презирал символы власти, притягивавшие его соперников.

Гиммлер, возможно, догадывался, что происходит. Но времени на обдумывание таких вещей оставалось крайне мало. Он не без замешательства признался Вальтеру Шелленбергу, главе шпионов, ставшему его личным советником: «Вновь и вновь мне приходится искать компромиссы с Борманом, хотя на самом деле я должен от него избавиться. Фюрер сильно привязался к Борману и его влияние очень трудно уменьшить».

Человеком номер два в окружении Гитлера считался фельдмаршал Герман Геринг. Но на международном военном трибунале в Нюрнберге он, однако, свидетельствовал, что после того как заместитель фюрера Гесс бежал, настоящая власть оказалась в руках у Бормана: «Наибольшим влиянием во время войны обладал, к огромному сожалению, господин Борман».

У Геринга спросили: «Как выдумаете, фюрер мертв?»

И он отвечал: «Я в этом совершенно уверен. Не может быть ни тени сомнений!»

«А что произошло с Мартином Борманом?»

«Надеюсь, он горит в огне!» — таков был ответ Геринга.

Его вдова двадцать шесть лет спустя также не скупилась на обвинения. Эмми Геринг, скромно жившая в доме номер 16 на очень престижной улице Букляйнштрассе в Мюнхене, цитировала слова мужа, произнесенные накануне его самоубийства: «Борман уничтожил каждого из нас поочередно. Он позволил осуществиться покушению на Гейдриха, он манипулировал Гиммлером, покуда тот не оказался в невероятно нелепом положении. Фюрер умирал, и тогда Борман избавился от Геббельса и отдал приказ о моем аресте якобы за предательство. Он заставил заместителя фюрера бежать в Англию, потому что Гесс был для него единственным препятствием».