Андрей Кручинин - Адмирал Колчак. Жизнь, подвиг, память

Судебное заседание состоялось 21 ноября и оказалось крайне непродолжительным. «Я думал, как и многие другие, что суд все-таки их осудит, но затем Колчак их помилует… – с неудовольствием записывал в дневнике Вологодский. – Получилось иначе. И получилось впечатление хорошо разыгранной комедии». Не совсем удовлетворен был и адмирал, предполагавший, «что на суде выяснится вся картина переворота»; но Матковский, похоже, тяготившийся своей ролью, быстро решил, «что арест двух членов Директории вовсе не означал собой уничтожения директóрского правительства», поскольку «им не была вызвана замена одного правительства другим. Потому что, будучи освобожденными из-под ареста, они (Авксентьев идр. – А.К.) могли действовать в этом направлении» (то есть вернуться к своим обязанностям), – и оправдал всех подсудимых, а Колчак «приказал объявить всем войскам, что полковник Волков, атаман Красильников и войсковой старшина Катанаев, преданные чрезвычайному военно-полевому суду, – оправданы [69] Курсив первоисточника. ».

Уверенность Колчака в том, что Волков и его помощники не подлежали каре, должна была основываться прежде всего именно на всеохватывающем характере «заговора», в котором адмирал убедился в ближайшие дни. «… Из бесед с Лебедевым выяснилось для меня, – рассказывает Александр Васильевич, – что переворот организовывался составом почти всей Ставки и штаба главнокомандующего при участии и некоторых из членов Совета министров и что вообще организация переворота охватила гораздо более широкие круги, чем мне представлялось, при этих беседах я попросил Лебедева не называть мне фамилий организаторов переворота, считая, что это создало бы между мной и ними ложные отношения, которые могли бы вести к попыткам с их стороны влияний на меня». Несомненной была причастность самого Лебедева, который уже 21 ноября был назначен исполнять обязанности начальника штаба Верховного Главнокомандующего. Впрочем, даже пристрастный критик Колчака и Лебедева резко отвергал версию о том, что последний «был выбран» на эту должность, поскольку «способствовал возвышению Колчака»: «Думать так – значит совершенно забывать о благородном рыцарском характере Колчака, который к тому же и не стремился к диктатуре и был совершенно неспособен делать назначения из благодарности за личные услуги». Скорее для Александра Васильевича назначение должно было знаменовать его дружественное отношение к армии, сражавшейся на Юге России, что подчеркивалось формулировкой приказа: «временное исполнение обязанностей… возлагаю на состоящего в рядах Добровольческой Армии генерала Деникина, генерального штаба полковника Лебедева».

Вернемся, однако, к вопросу о признании или непризнании власти Верховного Правителя различными политическими силами. Прежде всего следует подчеркнуть, что «свергнутые» члены Директории, а также лишившийся поста Верховного Главнокомандующего генерал Болдырев, никакого противодействия или хотя бы оппозиции не организовали, а, получив «пособие» на общую сумму 172 тысячи франков, поспешно отбыли заграницу. Попытки сопротивления последовали со стороны руководства партии социалистов-революционеров и «Совета членов Учредительного Собрания».

Что касается эсеров с их признанным вождем В.М.Черновым, – расследование обстоятельств, которые привели к кризису 18 ноября, наглядно выявило подрывную, дестабилизирующую роль этой партии. Еще до омских событий выпущенная эсеровским Центральным Комитетом прокламация открыто угрожала новой междоусобицей: «… В предвидении возможностей политических кризисов, которые могут быть вызваны замыслами контрреволюции, все силы партии в настоящий момент должны быть мобилизованы, обучены военному делу и вооружены, с тем чтобы в любой момент быть готовыми выдержать удары контрреволюционных организаторов гражданской войны в тылу противобольшевистского фронта [70] В публикации – «против большевистского фронта». ». Не менее вопиющими, несмотря на свою туманность, были и намеки, содержавшиеся в экстренной телеграмме на имя Зензинова, отправленной одним из сотрудников Чернова: «Данное Вами 23 сентября обязательство остается невыполненным, напротив, осуществлено назначение, противоречащее в корне его духу… Недача вами немедленного исчерпывающего ответа общественно обяжет меня обратиться к трем членам Директории с соответствующим открытым письмом…» и проч. Очевидно, что правительство, члены которого были уязвимы для подобного шантажа, не могло ни стать работоспособным, ни просто существовать сколько-нибудь долгое время. Когда же Директория сошла со сцены, «черновцы» и «учредиловцы» немедленно перешли к угрозам выступить с оружием в руках, а Вологодского, в случае, если власть Директории не будет восстановлена, пообещали объявить «врагом народа».