Эрнст Юнгер - Излучения (февраль 1941 — апрель 1945)

Я был как загнанная лошадь и при этом выказывал манеры заносчивого чемпиона, целиком зависящего от мнения, от рукоплескания толпы.

Как уже не раз случалось, пробудившись, я испытал неприятное чувство от вторжения в привычки и стиль совершенно мне чуждой, противоположной экзистенции.

Закончил: «A Rebours». [324] «Наоборот» ( фр .). Заслуги Гюисманса, говоря языком теологии, не выходят за рамки позднеромантических догматов. На старые бастионы его заставляет вернуться также эстетическое, но не моральное отвращение. Здесь Леон Блуа, упоминаемый, между прочим, уже в «A Rebours», неизмеримо сильнее. И все же Гюисманс оказал определенное влияние на умы, в частности тем, что ловил рыбку в лагунах и заводях, куда невозможно закинуть сеть. Часто инициация откровений, в чьих недрах не различают состояний здоровья, лежит в болезненных симптомах, в невротических выбросах. В здешнем буфете, когда приближаются эскадры, первыми начинают дребезжать бокалы из тончайшего стекла.

В области стиля то же самое можно отнести к палитре, которой он расцвечивает свою прозу. В этом неслыханном смешении и расщеплении красок, в этих окраинных аренах сетчатки декаданс триумфирует, просыпаются шестнадцатые и тридцать вторые доли нового сентиментализма. Яростное желание — стоя у самой грани невидимого, высмотреть и описать последние его блестки — ведет местами к прозе, напоминающей де Сада и явно демонстрирующей его школу. До чего же эта гамма отличается от той, что характерна, например, для Мемлинга, играющего чистыми красками драгоценных камней, ясным спектром радуги!

Но заслуги есть и у деконструкций высокого стиля, ибо в чистой литературе не существует иерархии примитива и декаданса, так же как и иерархии морали и аморальности. Есть лишь восприятие и объект, глаз и свет, автор и мир, и между ними обоими — оптимальное высказывание, всегда остающееся жертвой.

Кирххорст, 19 марта 1945

Снова в Бургдорфе. Было немного прохладней, поэтому краснокрылые афодии попадались редко; они уже не оплетали стеклянными нитями воздух. Я иногда охотно устраиваю смотр копрофагам, пропуская их легионы перед своим мысленным взором; в этом пестром мире они образуют самую безобидную гильдию, которая не питается даже сорняками, а использует их переваренные остатки. Их жизнь праведна, ведь канонизирован же скарабей. Удивительны рога, особенно оленьи, и роговые отростки; их можно найти у многих животных видов, питающихся растениями. Это не столько оружие, сколько гербы и короны древеснокорневой мощи. Наконец, существуют великолепно расцвеченные виды, истинные драгоценные камни, — так, я вспоминаю, что на Родосе, возле межи, видел ослиное яблоко; едва я пошевелил его ногой, как оно распалось на полдюжины сверкающих смарагдов: это была зеленая разновидность онитиса, справлявшего в нем вечерю. Вот истинная алхимия Великой Матери, которая из праха созидает алмазы и из распада дистиллирует золотую жизнь.

В пути размышлял о политических системах, где передовая и консервативная жизни совпадают, — только от таких систем и можно ждать улучшения. Так, имперское собирание исторических единств в огромные пространства одновременно способствует обмену и успокаивает землю, оставляя ее в известном смысле невозделанной. Тесному сплетению технических средств, высшим из которых является государство в качестве machina machinarum, [325] машина машин ( лат .). должны подчиняться растущая самостоятельность и свобода органических сфер. Земля отеческая и материнская. Новый порядок должен походить на целесообразный часовой механизм, в коем главное центрирующее колесо управляет малыми колесами децентрализации. Существенное новшество состоит в том, что консервативные силы действуют уже не как помеха, а как пружина, побуждающая к действию.

Всеобщность избирательного права только бы возросла, если бы кроме женщин в нее вовлекали и детей, — на выборах их может представлять отец. Это заключало бы в себе большую либеральность и надежность и служило бы заслоном от влияния радикальных, чисто духовных или литературных течений, от которых женатый человек зависит намного меньше. Отцы снова должны заявить о себе. Также и село сумело бы сильнее противодействовать массовым партиям больших городов, яростно взявшимся нынче за дело.

Можно, кроме того, учитывать и голоса воздержавшихся, считая их как бы отданными в пользу правительства, ибо логично предположить, что избиратель, слишком ленивый, чтобы дойти до урны, вполне доволен существующим порядком вещей. Не-избиратели олицетворяют оседлый элемент, обладающий своим достоинством.