Эрнст Юнгер - Излучения (февраль 1941 — апрель 1945)

Подобные места важны для экзегезы XX века, которая не может не считаться с доводами рассудка и должна поэтому отличаться от всех прежних экзегез.

В чем различие между чудесами и притчами? Притчи относятся к абсолютному, в то время как чудеса подтверждают притчи в пространстве и времени, т. е. событийно. Ранг притчи выше, ибо она является духовным знаком, в то время как чудо — материальным.

Закончил: Сильвио Пеллико, {186} 186 Пеллико Сильвио (1789–1854) — итальянский писатель, поэт и политический деятель, борец за освобождение Италии от австрийского владычества; много лет сидел в австрийских тюрьмах, там же написал книгу «Мои темницы». «Мои темницы». Эти воспоминания, вышедшие в 1833 году, представляют собой образец классической прозы, к коей у итальянцев в их наиболее значительных представителях имеется прямой, никакими ответвлениями не ослабленный талант. Фразы и мысли преподносятся с врожденным чувством меры. Всегда ясно, где главное, а где придаточное предложение, что вообще важно, а что второстепенно. Это воодушевляет и образовывает, как прогулка среди дворцов и статуй.

Разговор с д-ром Шнатом, ганноверским архивариусом, который, вернувшись из Нижней Саксонии, сообщил мне об одном любопытном, сделанном им наблюдении. Привыкая жить в разрушенных городах и попадая после них в еще уцелевшие, например в Хильдесхайм, Гослар или Хальберштадт, испытываешь чувство, будто находишься в музейном мире или среди оперных кулис. Это чувство еще отчетливее, чем само разрушение, показывает, сколь далеко ушли мы от старой реальности, от врожденного нам исторического видения.

Вечером у Шницлеров на рю Мароннье. У них Бурден, бывший корреспондент «Франкфуртер Цайтунг», и капитан-лейтенант фон Тирпиц, сын гросс-адмирала. Капитан рассказал, что среди бумаг своего отца еще до первой мировой войны он нашел массу писем видных немецких и английских евреев, которые самую возможность войны между этими двумя государствами обозначали как великое несчастье. Даже если принять во внимание чисто коммерческие интересы, все равно это звучит правдоподобней, чем противоположные мнения, основанные на подтасовках.

Париж, 18 января 1944

Завтрак у Друана, за круглым столом Академии Гонкуров, с Абелем Боннаром, Геллером и полковником Алермом. Боннар потешался над теми ораторами, которые столь тщательно готовят свои речи, что они производят впечатление импровизаций. Имитируются даже, как бы навеянные вдохновением, экскурсы в сторону, предварительно заучиваемые наизусть. Такие манипуляции представляют собой особую разновидность мошенничества.

— Ну, а если кто-то не владеет даром свободной речи?

— Пусть тогда читает с листа. Так делали даже великие ораторы, например Мирабо. {187} 187 Мирабо Оноре Габриель Рикетти (1749–1791) — граф, политический деятель во времена французской революции.

О Пуанкаре. {188} 188 Пуанкаре Реймон (1860–1934) — французский политический деятель, в 1912–1913 гг. премьер-министр, в 1913–1920 гг. президент Французской республики. Он не только заучивал свои речи наизусть, но и подготавливал, в зависимости от настроения, какое может возникнуть у слушателей, несколько вариантов. Так, для камерной речи, пришедшейся на период трений с Италией, он приготовил три варианта текста: смягченный, средний и резкий. Поскольку аудитория была раздражена, то он выбрал третий.

Об автомобильной катастрофе, в которую попал Абель Боннар, после чего три часа провел без сознания. Когда я спросил его о подробностях:

— Ночь, беспросветная ночь.

— Думаете, что и после смерти будет то же?

— Убежден.

При этом он грустно посмотрел на меня, как человек, открывающий другу неприятную тайну.

Полковник Алерм, в первую мировую войну начальник канцелярии при Клемансо и в качестве молодого офицера служивший в Сахаре, рассказал о своей жизни у туарегов. Порода не только запечатлена на лице человека, она выражается также в благородстве его поступков. Это встречается повсюду, где только можно говорить о породе. Наши сегодняшние эксперты — всего лишь нумизматики, ценящие в монете чекан, а не металл, из коего она сделана, люди неграмотные, придающие значение букве, ибо текстов они не знают.

Потом поговорили о верховых верблюдах; самые благородные из них теряют стать, когда, вырванные из сердца пустыни, попадают во влажный климат. Я выписываю некоторые детали для «Тропы Масирах».

Париж, 20 января 1944