Аллан Холл - История Наташи Кампуш

Среди ее сторонников строились предположения о церемонии вручения международной премии «Женщина года» в Соединенных Штатах в октябре, на получение которой она, как сообщалось, претендовала. Однако она объявила, что никуда не поедет: она предпочитает остаться дома и общаться с семьей и друзьями. И адвокатами. В будущем всю семью — отца, мать и дочь — будет представлять новый консультант по прессе.

Два новых интервью, которые она дала в октябре австрийским газетам, были восприняты после заявлений «Штерна» как попытка подачи информации в нужном ключе. Ее главный адвокат, Геральд Ганцгер, предупредил, что читателям не стоит искать ответы на загадки в деле Наташи. Он заявил об этом в тоне, не допускающем дальнейшего обсуждения: «В любом случае госпожа Кампуш не будет снова обращаться к прошлому». Он оказался прав — она не обращалась.

На подъездной дорожке к дому 60 по Хейнештрассе, припаркованные столь аккуратно, что это понравилось бы и самому Приклопилю, стоят автомобили, ставшие символами двух величайших событий в его жизни: та же самая модель белого фургона «мерседес», на котором он похитил Наташу (несколько лет назад он продал оригинал и купил новый) и гоночный красный BMW, за рулем которого он был перед совершением самоубийства.

Криста Стефан, пожилая леди, которая видела его в саду вместе с Наташей, буквально проклинает себя за кое-что давно уж позабывшееся, но теперь вспомнившееся, кое-что несделанное, что могло бы сократить срок Наташиного заключения. «Помню, как мой старый отец, — рассказывала она, вспоминая события 1998 года, — смотрел тогда на белый фургон и дивился фольге, которой Приклопиль завесил окна. „Не позвонить ли мне в полицию, — сказал он. — Смотри, что он сделал с машиной. Какой-то он странный“. Но я ответила: „Не глупи…“ — и вот теперь я хожу на могилу отца и твержу: „Папа, ты был прав“. Но кто мог бы подумать, что некто может сохранять подобное в тайне так долго?»

Точно так же, как дом, где выросла Наташа, стал магнитом для туристов, так и Штрасхоф превратился в обязательный пункт посещения — однако вряд ли какой город пожелал бы себе подобной достопримечательности. Мэр Герберт Фартхофер заявляет: «Я слышал, что к нам приезжают. Заходят в рестораны и ненароком спрашивают официантов, не подскажут ли они, где находится дом Приклопиля. Турфирмы говорят о появившемся другом роде путешественников. Пока они не приезжают сюда целыми автобусами, но как знать? Что до жителей нашего города, то мы лишь радуемся тому, что все обошлось. Все говорят: слава богу, что девочка жива. Если бы дело закончилось по-иному, тогда, быть может, и реагировали бы по-другому».

Мэру приходится разбираться и с вопросом, надо ли изменять герб города вследствие смерти его самого печально знаменитого жителя. На нем изображено железнодорожное колесо, символизирующее промышленное прошлое города. Из-за способа, которым Приклопиль покончил с собой, до сих пор продолжается спор, не пришло ли время убрать это колесо совсем.

Несомненно, что разоблачения по делу еще будут следовать и общественный интерес к истории Наташи какое-то время будет сохраняться. Одна лишь Наташа может ответить на все вопросы, но чем это для нее обернется?

«Ей нужно снова побыть ребенком, — утверждает ее отец. — Вся эта ответственность — слишком большой груз для нее. Она мне говорила: „Я не хочу того, что на меня свалилось. Я всего лишь хочу быть молоденькой девушкой“».

Это не вяжется с образом Наташи-контролера, сложившимся в связи с ее отношением к своим адвокатам и медиа-консультантам. И сколько бы Наташа ни говорила, что хочет жить как обыкновенная девушка, ее нынешний мир весьма далек от нормального — он омрачен ужасающим опытом и контролируется прессой. Неудивительно, что она пришла к той точке зрения, что раз она вынуждена жить с подобной реальностью, то может и воспользоваться ею.

«Сейчас она присматривается к мировым контрактам, — подтверждает ее отец. — Она потеряла восемь лет своей жизни и хочет, чтобы и они принесли какую-то пользу. Она также собирается, пользуясь своей славой, помочь другим людям». Он продолжил:

Ей не доставляет радости развитие некоторых обстоятельств. Все произошло слишком быстро. Она только сбежала и сразу дала это интервью. Люди воспользовались ее беспомощностью и втянули в это. Я думаю, что они хотели лишь заработать да прославиться.

Ею просто манипулировали. Я совершенно убежден, что она смирилась с ними, а затем разобралась, кто они такие, и послала их к черту. Сейчас мы регулярно встречаемся всей семьей и все обсуждаем вместе.