Зеев Бар-Селла - Александр Беляев

Письмо Беляева Циолковскому от 20 июля 1935 года: «Второе издание… находится уже в верстке. <���…> Н. А. Рынин дает предисловие, написанное наново. — как говорил мне редактор Мишкевич» (Архив РАН (Москва). Ф. 555. Оп. 4. Д. 91а. Л. 13).

Здесь и далее цит. по: Беляев А. Звезда Кэц. М.; Л.: Детиздат, 1940.

Николаев Д. Д. Русская проза 1920—1930-х годов: Авантюрная, фантастическая и историческая проза. М., 2006. С. 442.

Сопельняк Б. 13 дней в подвалах Лубянки: [О деле К. Э. Циолковского: С публикацией документов 1919 г.]// Родина. 1994. № 9. С. 47–52.

Одна из первых научных работ Циолковского — «Вычисления и формулы, относящиеся к вопросу о межпланетных сообщениях» (1879) — снабжена подзаголовком: «Вопрос о вечном блаженстве».

Точно теми же словами Беляев пользовался при описании космического полета в романе «Прыжок в ничто» — речь идет о помещении пассажиров в амортизационные ящики («— Всё наделала эта мадам вертихвостка. Надо было поскорее уложить ее. А она, вместо того чтобы выслушать нас, в истерику. Кое-как справились. Уложили, закрыли. Так она еще в дыхательную трубку кричит: „Варвары! Изверги! За что вы загнали меня в гроб? Проклятые!“») и последующем извлечении из оных:

«„Вот она — теория и жизнь, — думал Цандер. — Расчеты ломаются в самом начале. Драгоценные минуты проходят, а мы, вместо того чтобы двигаться ускоренно, летим по инерции. Отложить „ пробуждение мертвых“, чтобы еще раз пришпорить ракету? <���…>“ Последние уже давно ожидали своего „воскрешения“. Стормер… вообразил, что находится в руках большевиков, которые сыграли с ним страшную шутку. <���…> От этой мысли он обливался потом в своем „гробу“»:

«Постепенно все „ мертвые “ были „воскрешены“»:

«Ганс вдруг громко запел, разнося радостную весть:

— Вставайте! Воскресайте, лежащие во гробах'. Солнце Венеры приветствует вас…»

И слова «радостная весть» тоже употреблены к месту — это «благая весть», в переводе на греческий: «евангелие».

Кроме приведенной выше статьи «Изобретатели» (1916), см. также: Беляев А. Гражданин Эфирного Острова // Всемирный следопыт. 1930. № 10–11: Беляев А. К. Э. Циолковский // Полярная правда. 1932. № 60. 15 сентября: Беляев А. Памяти великого ученого изобретателя // Юный пролетарий. 1935. № 23; Беляев А. К. Э. Циолковский // Большевистское слово. 1938. 18 сентября; Беляев А. Великий транспортник // Большевистское слово. 1939. 28 сентября; Беляев А. Он жил среди звезд // Большевистское слово. 1940. 19 сентября. Часто приписываемый Беляеву анонимный некролог «Константин Эдуардович Циолковский» (Вокруг света. 1935. № 10. С. 14–16) является, по всей видимости, плодом коллективного творчества.

Ляпунов Б. В. Указ. соч. С. 85.

Там же. С. 86.

Там же. С. 85.

Вопрос о том, как и кем писалось завещание Циолковского (с обращением: «Мудрейший вождь и друг всех трудящихся, тов. Сталин!»), подробно исследован в статье: Максимовская Н. История завещания Циолковского // Меценат. Калуга, 2005. № 10. 30 сентября. С. 4–5.

Раушенбах Б. В. Пристрастие. М., 1997. С. 179–180.

Литературная газета. 1938. № 8. 10 февраля. С. 4.

Там же. № 21.15 апреля. С. 2.

Письмо Беляева Циолковскому из Евпатории (санаторий «Таласса», палата 21-б) от 20 июля 1935 года: «Простите, что пишу карандашом, — я лежу уже 4 месяца».

РГАЛИ. Ф. 630. Оп. 1. Ед. хр. 1458. Л. 82 (машинопись с авторской правкой).

То же сакраментальное число Беляев называет и в предисловии к роману «Голова профессора Доуэля»: «Тринадцать лет тому назад я написал рассказ „Голова профессора Доуэля“…»

Мишкевич Г. И. Встреча в «Астории» // Уральский следопыт. 1962. № 7. С. 36–39; более подробно обстоятельства встречи изложены в кн.: Мишкевич Г. И. Доктор занимательных наук: Жизнь и творчество Якова Исидоровича Перельмана. М., 1986. С. 114–121 (глава «Три часа у Герберта Уэллса»).

Чуковская Л. К. Прочерк. М., 2009. С. 242–243.

Любарская А. И. За тюремной стеной // Нева. СПб., 1998. № 5. С. 155.

Мишкевич Г. И. Черная быль (Записки человека с номером на спине) // Печальная пристань /Сост. И. Л. Кузнецов. Сыктывкар, 1991. С. 99—144.