Николай Надеждин - Альберт Эйнштейн

Эйнштейн не был немцем. Но он был великим сыном Германии, отвергнутым отечеством. Сегодня, когда память о фашистских деятелях в Германии практически выкорчевана, Эйнштейн, гордость нации, снова занял своё место. И утверждения Гитлера о том, что теория относительности Эйнштейна не более чем часть «еврейского заговора в физике», способны вызвать разве что иронию. Горькую иронию…

С Эльзой и друзьями. 1920-е годы.

Он снова стал человеком без родины. И снова был вынужден жить в стране, языка которой не знал. До конца своих дней Эйнштейн испытывал большие проблемы с английским. Свои лекции он читал на странной смеси немецкого и английского, перемежая речь американизмами. Студенты его обожали.

По приезде в Штаты Эйнштейна тут же пригласили в Принстонский университет. Получив должность профессора физики, учёный занялся преподаванием и исследовательской деятельностью…

Принстон стал его последним домом. Крошечный тихий городок (тогда в нём проживало всего около десяти тысяч человек), очень зелёный, очень чистый и по американским меркам «старинный».

Условия жизни семейства Эйнштейнов в Принстоне оказались скромней, чем были в Германии. Но равнодушный к роскоши учёный не обращал на это ни малейшего внимания. Главное – ровное благожелательное отношение коллег, идеальные условия для работы, отсутствие городского шума и суеты – Принстон являлся настоящим «заповедником науки». Недаром он был и остаётся одним из самых престижных университетов Америки и всего мира…

Не обошлось и без трудностей. Эйнштейну очень тяжело давались языки (коллег удивляла его неспособность выучить, к примеру, французский – попадая на научные конференции в Париж, Эйнштейн изъяснялся на таком чудовищном французском, что его не понимала даже… жена). Его часто поддразнивали. Манеру Эйнштейна говорить исподтишка пародировали студенты. И он об этом прекрасно знал. И сам над собой частенько подтрунивал… Ну, не давался человеку английский. И что, он перестал после этого быть гением?

И в радости и в горе Эйнштейна вдохновляла музыка.

Вскоре навалились и проблемы личного характера – тяжко заболела жена Эльза. Она давно страдала сердечными недугами, а в Америке и вовсе расхворалась.

С первых дней пребывания в Америке фигура Эйнштейна привлекла пристальное внимание журналистов, политических деятелей, учёных. Эйнштейн был знаменитостью, учёным с мировым именем, который сознательно выбрал американские ценности. И этого в США не могли не оценить.

Он моментально стал необыкновенно популярен. Его имя ассоциировалось с высшей формой развития интеллекта, с «идеальным» разумом, с учёным высочайшего порядка. Американцам нравилось в Эйнштейне всё: внешность (и в зрелые годы он оставался удивительно обаятельным и привлекательным), скромность (он был абсолютно доступен и терпеть не мог, когда его в глаза называли гением), непритязательность (он пользовался общественным транспортом и, когда разъезжал по стране один, покупал билеты в вагоны третьего класса) и удивительное чувство юмора (его цитировали все газеты, Эйнштейн быстро превратился в автора множества афоризмов).

Принстон с его традиционной университетской обособленностью ограждал его от пристального круглосуточного внимания репортёров и давал возможность спокойно работать… А работал он в те годы над единой теорией поля, или «теорией всего», пытаясь объединить теорию гравитации и электромагнетизм. Цель этого титанического труда – получить общую стройную систему устройства Вселенной, в которой бы описывались все возможные явления и все происходящие во Вселенной процессы.

Автор единой теории поля.

«Теория всего» – название, не лишённое иронии. Слишком грандиозна задача, жизни не хватит. И Эйнштейну действительно не хватило.

Детали научной деятельности Эйнштейна 1930-х годов будут больше интересны, наверное, специалистам, чем нам, обывателям, дилетантам в области теоретической физики. Любопытней другие стороны жизни великого учёного – частная и общественная. А личность Эйнштейна оказала не меньшее влияние на современное общество, чем его открытие на современную науку…

Именно в 1930-е годы под влиянием бесконечного обаяния Альберта Эйнштейна в общественном сознании (сначала американцев, затем и европейцев) сформировался «типичный» образ учёного – такого, каким он «должен» быть.