Павел Далецкий - Рассказы о старшем лесничем

— Вас что-нибудь смущает?

— Есть, есть кое-какое подозрение.

Проехали к карьерам. Целые озера синеющей воды, которая уже стала заселяться жизнью. Карьеры на открытых местах, и ветер рябил воду, и неба в них было много, и облака стояли над ними, раскинув пуховые крылья.

— По-моему, ничего лучшего не придумаешь, — сказал Жеймо.

Анатолий Анатольевич вернулся в лесничество, а оттуда отправился в город, на ученый совет института.

Опять пришлось выдержать атаку. Хорошо еще, что поддержал директор института.

Одних профессоров беспокоило то, что лесхоз много занимается дорогами, можно бы поменьше. Другие утверждали, что надо поменьше заниматься мелиорацией.

Профессор Елпатьевский, начальник отдела лесоосушительной мелиорации, патетически воскликнул:

— Вы мне весь лес осушите! Где же я буду проводить опыты?

Анатолий Анатольевич усмехнулся:

— Всех болот не осушу, даже при всем своем желании.

И опять встал вопрос о кураторстве. Каждый профессор хотел бы быть по своей специальности полным господином лесхоза, чтобы распоряжения его считались законом.

— Лесхоз — это лаборатория, а не хозяйство!

Фраза прозвучала внушительно, и говорящий не менее внушительно посмотрел на старшего лесничего.

— Что ж, — заговорил Анатолий Анатольевич, — сделаем по-вашему. Скажем, приезжает в лесничество всеми нами уважаемый профессор Елпатьевский и командует лесничему: «Все силы на мелиорацию, это у меня сейчас важнейшая тема». На следующий день приезжает Евгений Иванович: «Все силы на рубки ухода… Это для меня сейчас важнейшая тема». Что делать? Лесничий должен повиноваться куратору, снимать работников с мелиорации и бросать на рубки ухода. Не успел он еще это проделать, мчится третий и требует все силы бросить на семенные участки. А пожелай вмешаться я, пожелай навести порядок, лесничий мне скажет: «Товарищ старший лесничий, я подчинен не вам, а профессорам-кураторам». Ведь это, многоуважаемые товарищи, будет не опытный лесхоз, а бог знает что! Опытный лесхоз! Давайте оценим эти слова с точки зрения грамматики. «Лесхоз» — существительное, к нему определение «опытный». Не может же определяющее слово быть важнее того, что оно определяет. Значит, лесхоз все-таки — основное. Пусть лаборатория, но в самом высоком и очень хозяйственном смысле… — Анатолий Анатольевич говорил спокойно, но по глазам его было видно, что он взволнован. — Лесхоз должен быть целостным хозяйством, только тогда он будет служить своему назначению.

— В самом деле, — проговорил директор института, — в лесхозе мы ставим опыты, проверяем свои положения, но лесхоз — живой организм, а не собрание разнообразных опытных делянок. — Спасибо, Федор Ильич, за поддержку!

Это сказал Книзе.

Домой он вернулся успокоенный. Прошла неделя, занятая подготовкой к очередному семинару, который должен был проводиться для ряда областей. Собирались лесничие, принимали участие в разработке тем, приехал и Жеймо. Улучив минуту, он сказал Анатолию Анатольевичу:

— А с теми карьерами накладка.

— То есть?

— Тяжелые фракции оседают на дно и вытесняют воду. Вода в карьерах вышла из берегов и потекла в озеро.

— Вот об этом как раз я и думал. Помните мои сомнения?

— Помню, что вы их не высказали.

— И это тоже верно.

— Так что же делать, Анатолий Анатольевич?

— А ваш изобретательский ум что́ подсказывает?

— Пока ровным счетом ничего.

Теперь, чем бы ни занимался Анатолий Анатольевич, он все думал об этих отходах моторного масла. В месяц сливают до двухсот тонн! Говоря языком молодежи — сила! А куда эту силу направить, как ее использовать?

Анатолий Анатольевич привез бочку отходов и поставил во дворе… Вязкое вещество… весьма вязкое… А горит?

Попробовали… Нет, не горит.

Стояла группа работников и смотрела, как пламя в тех местах, куда наливали отходы, загасало.

— …А если смешать с опилками? Опилки будут давать постоянный стимул…

Тут же приготовили брикет.

Он занялся огнем, вначале слабеньким, но уже через несколько минут пламя было жаркое и устойчивое.

— Виват! — воскликнул Жеймо. — Задача решена!

Но старший лесничий отрицательно покачал головой:

— В мировом масштабе, может быть, да! А в местном — нет. Викентий Викентьевич, сколько десятков тысяч кубометров ежегодно должна давать наша оздоровительная рубка?

— Не мало.

— А главный наш потребитель, Ленинград, перестает потреблять дрова, он перешел на уголь и газ. Куда же нам еще отопительные брикеты?